Нисшедший в ад

Совсем по-иному обстояло дело, если какого-нибудь богача вдруг поражала эта страшная болезнь. С тех пор как люди узнали власть золота и стали благоговеть перед деньгами для обладателя денег не стало ничего невозможного в мире, какие бы тяжкие грехи он не совершил. Богатый прокаженный мог предпринять одно дорогостоящее «лечение». Для этого ему нужно было обратиться к священнику, и тот за несколько минут и мешок золота проводил обряд очищения. Вот как это происходило:

Священник брал двух птиц «живых и чистых», как написано в Законе, брал также палочку кедрового дерева, червленную нить и траву иссоп и шел за город вместе с прокаженным. Одну из птиц закалывал над глиняным сосудом с водой, потом омывал в крови жертвы живую птицу, палочку, нить и иссоп, окроплял семь раз прокаженного кровью и отпускал оставшуюся в живых птицу на волю. Затем прокаженный должен был у себя дома выстирать свою одежду, остричь волосы и покупаться в воде. Теперь он «чист», может спокойно жить в городе, но должен семь дней находиться в одиночестве. На седьмой день он должен был обрить все волосы на теле, постирать одежду, в которой был эти семь дней, снова покупаться в воде, а на восьмой день, прихватив с собой двух овнов непорочных, одну однолетнюю овцу непорочную, три десятины пшеничной муки, смешанной с елеем, одну меру елея и мешок с золотом за услуги, он вновь посещал священника. Тот закалывал одного овна на жертвеннике в синагоге и кровью жертвы мазал правое ухо очищаемого и большие пальцы на его правой руке и правой ноге. Елей священник лил на левую свою ладонь, а палец правой своей руки обмокал в елее и кропил больного семь раз, затем мазал елеем опять же таки правое ухо очищаемого и большие пальцы его правой руки и правой ноги. Потом выливал остатки елея со своей левой ладони на голову очищаемого и приносил жертву всесожжения и хлебное приношение Все это исполнялось с педантичной точностью. После этого объявлялось, несмотря на явные, неисчезающие признаки болезни, что прокаженный «совсем чист». В хороших условиях, при разнообразном хорошем питании больной нередко, спустя некоторое долгое время выздоравливал, и тогда вся заслуга в исцелении принадлежала священнику.

«Милостивый» закон делает оговорку и для бедных. Им на восьмой день достаточно было взять одного овна, одну десятину пшеничной муки, смешанной с елеем, одну меру елея и двух горлиц для жертвы за грех и всесожжения. Но на самом деле такое «очищение» было не по средствам бедным, и они скитались вне городов и селений в страшной болезни, мучаясь от боли, голода, отвращения к себе и страха перед здоровыми людьми, выбросивших их из своего общества.

Один из таких несчастных и лежал сейчас у ног Иисуса, повторяя, как безумный, монотонным, хриплым голосом одну фразу:

– Господи! Если хочешь, очисти меня! Господи! Если хочешь, очисти меня!

Хотя Иаков сказал, что гробы «там далее», они находились довольно далеко от восточных ворот, и немалое расстояние пришлось преодолеть при такой болезни этому несчастному.

Иисус бросился к прокаженному и помог ему подняться. Ученики молчали и не двигались.

– Очистись! – произнес Иисус.

И ученики не поверили глазам своим. Тело прокаженного стало уменьшаться, а язвы затягиваться. Теперь перед ними стоял невысокий, худощавый молодой человек, довольно приятной наружности в обвислых лохмотьях. Тот, судорожно закатив рукав, увидел свою руку, здоровую и без язв. Даже следов не осталось. Тогда, сорвав повязку со своего рта, он еще раз бросился в ноги Иисусу.

– Встань и не говори никому, как очистился, – ласково сказал Иисус и пошел дальше.

После некоторого молчания заговорили ученики.

– Вот так «просто Иисус»! – воскликнул Симон. – А я еще не верил своей жене! Такое увидеть… да этому никто не поверит.

– Такого мы не видели ни у одного из пророков, к которым приходили! – шептал Андрей.

– Прокаженный сказал: «Господи!», значит, это и есть «Идущий вслед за Иоанном Крестителем, Которому он не смеет даже обувь Его понести»? – проговорил Иоанн.

– О таком я читал лишь в Священном Писании, – пораженно говорили и Иаков, и Симон, и Иоанн, и Андрей.

Ученики догнали Иисуса. Первым заговорил Симон Петр:

– Равви! Достоин ли я, чтобы идти за Тобой?

Иисус оглядел ошеломленных учеников.

– Увидите больше этого. И сможете. Истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божьих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому. А теперь идемте в Капернаум.

Да, чудо поражает и имеет огромную силу убеждения. Вот почему умный и лукавый дух, черный исполин, приходивший в пустыню к Иисусу, искушал Его совершить чудо – превратить камни в хлебы. Но Иисус от начала и до конца Своей оборвавшейся Миссии ни одного чуда не совершил. Чудом не были ни Его Непорочное Зачатие, ни превращение воды в вино в Кане Галилейской, ни исцеления, ни воскрешения мертвых, ни укрощение бури, ни хождение Его по воде, ни преображение на горе Фавор, ни Его собственное воскресение, ни Его вознесение. Иисус действовал в пределах Божьих законов, опровергая всей Своей Жизнью демонические законы болезней и смерти, беспомощной ограниченности возможностей физического тела. Ибо Божественные законы Жизни чудеснее и прекраснее любых чудес, которые только может представить человеческое воображение. Но пусть мы называем это чудесами. Разве не чудо, что звезды силою тяготения – силою любви – образуют системы, даруя нам жизнь, разве не чудо, что мы дышим, любим, творим, преклоняемся перед понятиями «прекрасного», «великого», «милосердного», разве не чудо, что Логос Земли из любви к нам стал Сыном Человеческим… Такие чудеса родятся из веры. И грош цена вере, рожденной из чуда. «Блаженны не видевшие и уверовавшие».