– Как же не знаете, дяденька милиционер, если вы его сами часто употребляете?! – не поверил я.
– Кто! Кто! тебе это сказал!!? Нет, ты мне назови, кто тебе такую ерунду наговорил! – взвился милиционер.
– Все говорят, – дипломатично уклонился я от прямого ответа, не желая выдавать доброго мальчика, после чего дяденька с чувством произнес сразу много коротких и незнакомых мне слов.
– А что это вы только что сказали? – заинтересовался я.
– Господи! И откуда такие дети берутся! – схватился за голову милиционер и озадаченно на меня уставился: – Уйди! А то в тюрьму посажу, – неуверенно пообещал он и нервно замахал на меня руками.
Обиженный и немного напуганный, я поплелся назад, к дому, когда он окликнул меня: – Подожди!… А сколько тебе лет?
– Уже почти семь! – гордо вздернул я нос.
–Уже… – передразнил меня милиционер, – я в семь лет и не такие слова знал…..наизусть! Ну и дети пошли (неграмотные). Ужас!
– Ну что ж, – решил я не слишком расстроенный, – завтра в детском саду спрошу! У воспитательницы! Уж она-то точно знает, что это за слово.
Дяденька негр
Мне было четыре года, когда я посмотрел по телевизору фильм пятнадцатилетний капитан.
И вот тогда я впервые узнал, что бывает рабство.
В детском саду меня дополнительно просветили мои друзья и подружка Зойка, которая шепотом и с вытаращенными глазами наговорила мне кучу всяких ужасов связанных с Африкой и работорговцами.
Все это произвело на меня сильное впечатление, и я проникся жалостью к угнетаемым неграм.
Прошел еще год, а может быть два, прежде чем я увидел настоящего живого негра.
Он бедненький, стоял в вагоне метро, прислонившись к входным дверям, и чего-то калякал в блокноте.
– Мама! Смотри! Негр! – громким шепотом произнес я, тыкая пальцем в направлении негра.
– Ну и что? – спросила меня мама.
– Как ну и что – воскликнул я, вставая, – Ведь этот дяденька, наверное, сбежал из рабства и ему нужно помочь.
– Не говори ерунды! Какое рабство!? – попыталась ухватить меня за шиворот мама, но я уже подбегал к задумавшемуся над блокнотом бедняге.