И понятное дело я начинаю возмущаться: – А почему ему серый автомат подарили, а у меня какой-то синий!?
– На! – говорит старший брат – Подавись!
И отдает мне свой автомат!
И странная штука! Вроде бы синий – мне раньше не нравился, а теперь нравится!
И вообще….– подозрительно быстро мой братец на обмен согласился – даже не спорил!
Похожу я, похожу! Посмотрю я на свой серый автомат и вижу что он вовсе и не красивый – синий намного прикольнее.
И я опять к братцу бегу перемениваться.
Прыгаю вокруг него: – Я передумал… отдавай мой автомат.
Братец смотрит на меня как на назойливую муху и ходьбы слово сказал против! Так нет – сразу со мною меняется!!!
И вроде бы я должен радоваться, но смотрю, как мой братец снова со своим серым автоматом бегает и мне становится завидно!
– Эх, зря я с ним обратно поменялся. Что-то я поторопился!
Корочка хлеба
Я сидел у мамы на коленках, потому что свободных мест больше не было, вагон шатало-мотало из стороны в сторону и так же шатало-мотало стоящих в проходе пассажиров.
Я глазел по сторонам и, встречаясь с очередным взглядом, широко улыбался.
Вскоре мне улыбался весь вагон, а мой рот так и тянуло растянуться до ушей.
Мир казался мне забавным и приветливым, а любая поездка дразнила приключениями.
Поезд останавливался на остановках, двери шипя, раскрывались и закрывались, а красивый машинист в военной фуражке объявлял названия станций.
На одной из них в вагоне разнесся запах испеченных булочек и свежего черного хлеба, и я облизнулся.
Мой нос повернул мою голову и вытянул шею в нужном направлении, а широко раскрытые глаза вцепились в раскачивающуюся, в чьих-то руках авоську.
Я обглодал взглядом булку с изюмом и принялся за медовую корочку хлеба, когда эти руки стали отрывать от нее маленькие кусочки и отправлять их в рот взрослой девице лет двенадцати.