Живи и давай жить другим

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ну, скажем так: я скучаю не столько по работе, сколько по коллегам.

В трубке стало тихо, как будто она решала, верить мне или нет.

Потом она тихо произнесла:

– Мне тоже вас не хватает. Без вас ужасно скучно.

– Правда?

– Да.

Снова тишина. Я немного смутился. Похоже, она действительно по мне скучает. А я после ухода из фирмы ни секунды не думал о Марике.

– Может, как-нибудь в ближайшее время заглянуть в Брёкелен на чашку кофе? – услышал я собственный вопрос.

Да, она нашла идею замечательной и предложила дату встречи.

Я соврал, что смотрю свое расписание, и сказал, что в этот день, к сожалению, не смогу. Она предложила три другие даты на выбор, и я не смог больше притворяться, что занят.

Итак, через две недели придется еще раз отправиться в живописный промышленный район Брёкелен.

– Мне ужасно хочется повидаться с вами, Артур.

– Да-да, и мне тоже не терпится поболтать со старыми коллегами.

102

Чревоугодие, тщеславие, праздность – в реформатских Нидерландах все это от лукавого.

В Италии теоретически тоже, но практически вряд ли, так как для всех больших и малых проступков, совершаемых человеком, католики изобрели исповедь. Она позволяет спокойно грешить, а потом, в исповедальне, оправдаться простым возгласом «Mea culpa[34]». Так итальянец дистанцируется от ада. Другим конфессиям тут есть чему поучиться. Это одна из причин моей любви к Италии.

Кстати, я не исповедую никакой религии. Я полагаю, что человек создал бога, а не наоборот. Это кардинально изменяет соотношение сил. Нет у меня бога, который предписывает мне диету и диктует моду. Я не ношу никаких ермолок, ем мясо любых животных, независимо от того, как они были убиты, пью пиво и не трачу время на молитвы и паломничества. Пусть все конкурирующие друг с другом истинные боги идут своей дорогой, минуя мою дверь.

Иногда я посещаю их дома, они, в общем, живут неплохо, особенно в Италии. Там спокойно и прохладно, пахнет ладаном. Иногда я в качестве скромной компенсации зажигаю свечу в память о моей покойной матери, которая когда-то много молилась за меня. Моя лень была ей бельмом на глазу, но ее молитвы не имели большого успеха.

103

Вчера мне позвонил Стейн. Говорил с возбуждением, для него совершенно нетипичным: