«Вы не должны были похищать ее из дома», — хотел ответить Бреннон, но сдержался. И так стало ясно, что пироман вполне искренен в своих чувствах. Впрочем, судя по всем предыдущим встречам, лживость и двуличие — это те немногие пороки, которые Редферну были несвойственны. К тому же ему и без того крепко досталось.
— Как вы? — поинтересовался Бреннон.
— Лучше, чем было.
— Чего он от вас хотел?
— Долгая история, — поморщился Энджел. — Но в любом случае от меня он этого не получит.
Он осторожно опустился на пол, и комиссар тоже сел — во-первых, не хотел смотреть на Редферна свысока, во-вторых, ноги все еще подгибались из-за чертова снадобья, которым его напичкал мазандранец.
— Он хотел узнать про процесс, — помолчав, ответил пироман.
— Про что? — удивился комиссар.
Энджел долго, пристально всматривался в физиономию Натана, словно хотел убедиться в том, чем ему можно доверить столь сокровенное знание, и наконец медленно произнес:
— Процесс превращения человека в консультанта.
Бреннон оцепенел. Значит, он был прав! Прав! Эта дрянь действительно существует! А чертов пироман о ней знает! Знал все это время и молчал!
— Впрочем, вы ведь и так уже догадались, — добавил Редферн, не спуская с комиссара испытующего взора.
Бреннон не ответил, потому что мог думать лишь об одном — раз процесс реален, то, значит, есть кто-то, отбирающий людей для этого гадства! Кто-то, кто инициирует это превращение!
— Это продолжается до сих пор? — процедил комиссар. Ответ его изрядно изумил:
— Нет. Процесс больше не проводится.
— Почему?
— Их получалось слишком мало, — пожал плечами пироман. — Крайне низкая выживаемость. Так что если господин Рагнихотри надеется наштамповать себе армию с помощью процесса, то он сильно заблуждается.
— Господин кто?
— Ачари Рагнихотри, — с глубочайшим презрением отвечал Энджел. — Шут из Доргерна, возомнивший себя мазандранцем до кончиков ногтей.
Он поведал комиссару обо всем случившимся. Хотя Энджел был скуп на подробности насчет того, что Рагнихотри с ним сделал, выходку Маргарет, которая потрясла Натана до глубины души, описал с такой гордостью, словно девушка совершила достойный летописей поступок. Однако, поразмыслив, комиссар тоже почувствовал, что племянница не посрамила фамильную честь. Ее мать когда-то камнем выбила несостоявшемуся насильнику глаз и три зуба — и не посмотрела, что тот был знатным имперским щенком. Пегги все это время спала сном праведницы. Никто не заподозрил бы людоедских наклонностей в таком нежном на вид создании.
ebooksa