Конечно, слава о Чудотворце вышла за монастырские стены, и к Николаю приходило множество людей, для каждого из которых у него находилось приветливое слово.
А если было надо, он не только беседовал и утешал души приходивших к нему людей, но и успешно лечил их.
Но даже став Чудотворцем и по сути дела святым, Николай оставался все-таки человеком, а потому мог только предполагать.
Располагал же, как и всегда в таких случаях, сам Бог, который, конечно же, не мог допустить того, чтобы столь яркая личность заживо похоронила себя в тесной монашеской келье.
Да, он и в монастырских стенах служил вере и людям, но слишком уж много дал Господь этому человеку, чтобы оставаться безучастным к его судьбе.
И случилось то, что рано или поздно и должно было случиться.
Однажды, когда святой Николай стоял в монастырском уединении на молитве, он услышал голос, которой сказал ему:
— Николай! Ты должен выступить на служение народу, если желаешь получить венец от Меня!
Священный ужас объял его, когда он услышал эти слова.
Другое дело, что он не совсем понимал, чего же от него хотят.
Разве он не вел благочестивую жизнь и не помог уже многим людям увидеть Христа и приобщиться к христианской вере?
Но уже в следующее мгновенье он понял все.
— Николай! — продолжал тот же голос, словно услышав его, — Эта обитель — не та нива, на которой можешь ты принести ожидаемый Мною от тебя плод. Иди в мир к людям и славь в тебе имя Мое…
Голос умолк, какой-то несказанный свет озарил келью, и Николай понял, что это был голос самого Господа, который повелел ему оставить обитель и идти в мир для прославления имени Божия верою и добрыми делами.
Получив знамение свыше, Николай оставил все свои сомнения и желания и уже на следующий день покинул приютившую его обитель.
Понятно, что провожавшим его монахам был грустно расставаться со Святым Угодником.
Но, конечно, вся братия уже начинала понимать, что Николай уходит не сам, а по воле Божьей, и к их светлой печали примешивалась и великая радость того, что им выпало счастье видеть и слышать великого подвижника Святой церкви, которому, судя по всему, предстояло не менее великое будущее.
Конечно, услышавший самого Бога Николай прекрасно понимал, что теперь ему предстоит занять почетное место христианского руководителя народа.
Тем не менее, он решил избегать любого проявления людской славы и почета по отношению к нему.
Возможно, именно поэтому он избрал местом своего жительства не родную Патару, где, зная его, все стали бы воздавать ему особое почтение, а большой город Миры, столицу и митрополию Ликии, где, никому не известный, он мог бы оставаться в тени и избежать мирской славы.