Под ритуальные расспросы о детях, родственниках и знакомых она выставила угощение. Ещё через десять минут Марья Кузьминична поняла, что дети первыми к сути дела не перейдут и сказала:
– Выкладывайте, что случилось.
– Почему ты решила… – промямлил сын.
– Значит, у тебя всё в порядке. А у тебя? – у Татьяны слёзы на глазах выступили. Она всхлипнула, вынула пухлый пакет из сумки и выложила на стол перед свекровью. Марья Кузьминична потянулась за очками. – Ну, извини, я его этому не учила.
– Чему? – с вызовом спросил Вова.
– Бессердечию, – и стала внимательно просматривать бумаги. Аккуратно сложив в пакет, вздохнула. – Это серьёзно. На какое назначили?
– На понедельник.
– Мама Ваню не берёт? Ладно, не реви, конечно, я приеду и пробуду сколько надо.
– А…
– Нет, не сейчас. Приеду в воскресенье. Мне надо сделать некоторые неотложные дела, собраться, оставить распоряжения.
Несмотря на то, что выходила она из дома в половине шестого утра к первому автобусу, её провожали. В субботу с утра пришла из Ссёлок Аля, они вместе переделали необходимые дела дома и во дворе, собрали вещи. В пять прибежал Тимофей и стал грузить вещи на санки, старательно их привязывая. Когда женщины вышли из дома, рядом с санями бестолково топталась Паня, не то помогая Тимофею привязать сумки, не то мешая.
– Паня, на три недели я, максимум на месяц!
– А если…
– Да не будет никаких «если»! Вернусь я, как же я без вас! А вы без меня…
Тимофей потащил санки. Его с трудом уговорили не провожать их.
– Ладно, в гору хоть затащу…
Лихо пошёл, так что женщины за ним не успевали. Когда простились и впряглись в сани, Марья Кузьминична крякнула:
– Да, хороши бы мы были на этой горке!
– А я говорила, зачем столько картошки? (Кроме сумок с одеждой, которую Марья Кузьминична брала в поездку, они прихватили кое-что из содержимого подвала для Али).
– Ладно, Аля, дотащим! Я с тобой хочу поговорить опять о том же… не пора ли тебе возвращаться? Третий год под чужим именем живёшь!
ebooksa