Будни самогонщика Гоши,

22
18
20
22
24
26
28
30

Очи ее сверкнули. Ой, боюсь! Ты не мой батяня-комбат, девочка! Вот тот смотрел, так смотрел. А еще говорил. И какие слова! Цензурные только предлоги. И ничего, все выжили. Мы поупирались взглядами, и Мюи сникла.

– Я жду вестей от отца, а он у хрымов! Землю пашет, – буркнула она тише.

– Так нет вестей. Брент в городе, ищет наемников, закупает провиант. Денег я ему дал.

– А говоришь: нет вестей, – укорила она. – Сам же принес добрую. Есть серебро, будут и воины.

Я кивнул. Мюи обвела взглядом двор. Нира с дочками ушли в дом, Дюлька возился в хлеву.

– Зачем ты пашешь?

– Мне нравится.

Я не врал. Миллионы людей в России едут на дачи. Пашут землю, садят картошку, лук, помидоры. Тратят деньги, которых хватит на вагон овощей. Но им в кайф. Так и мне. Люблю вспахать землю, сунуть в нее семена и смотреть, как растет. Затем собрать урожай, отнести его в погреб. Зимой отварить картошки и есть, зная, что это своя. Сам растил…

Мюи застыла, не зная, что сказать.

– Хочешь конфету?

– ???

– Пошли!

Я отвел ее к палатке, достал пакет и сунул ей в руки.

– Разворачивай и ешь!

Пока Мюи занималась, я сходил к колодцу, помыл ноги, умылся сам, обулся и оделся. Приведя себя в подобающий вид, вернулся к палатке. Мюи сидела внутри и перебирала обертки. Рот испачкан шоколадом, пакет опустел наполовину. Сладкоежка…

– Вкусно! – сказала, увидев меня – У нас нет такого лакомства. И обертки красивые.

Она сложила их и спрятала в кошелек. Девочка…

– Постреляем из арбалета? – предложил я.

– Я не взяла.

– У меня есть. Куда едем?