Натиск

– Нет! Ни за что! У нас пакт со Слепым, ты забыл?

Ворон замолчал. Говорить такое для него стоило огромных сил, а сейчас – особенно. Он знал что именно так все и произойдет в Мрааде. Только так он согласился идти сюда. Волк не уговаривал его, и даже сам удивился такому быстрому ответу. Но Ворон знал, знал что однажды вернется сюда. Вернется в гнездо порока, наденет корону греха и все сожжет нахер. Ведь даже для Азгиеля этот город был ужасен, поэтому все нужно делать своими руками. Ненависть смешанная с справедливостью рушит сознание, два противоположных мнения сливаются в одно и возникают кошмарными монстрами во снах. Он выглядел херово не от того что принимал, а от того что ХОТЕЛ принять, и хотел покончить со всем этим. Желания вот самый главных грех и порок Мраада, они погубили его на стадии зарождения, и сейчас его возвели в абсолют. Седьмая стадия! Подумать только! Если они добьются еще большего прогресса то что тогда? Смола выйдет из города и накроет лавиной всех и вся. Лев этого не видит, Лев этого не понимает. Ведь она дает то самое прекрасное чувство ЛЮБВИ. А кто ее не желает? Те кто это отрицает – врут. Все хотят любить и быть любимыми, это закон нашей жизни и продолжения этой жизни. Но…Но смола даст тебе эту любовь. Она возьмет тебя в объятья и окутает собой, и нет ничего что могло бы потревожить тебя в этом вязком сне Матери. Люди кто бросил смолить никогда в жизни больше не могут испытать хотя-бы приблизительного такого же блаженства. И они возвращаются. Да, еще одна поговорка и правило города – “Ты вернешься к Маме”. И только ненависть Ворона мешает ему это сделать. Самая отвратительная эмоция в человеке, сдерживала его от падения.

Смола поступает только из одного места, из одной семьи и одного картеля. Они монополисты этого наркотика. А ведь в Мрааде живет преогромное количество грамотных и умных людей, но не у кого даже близкого результата не было. Это не создать легко, но легко можно забрать. После того как была изобретена смола семью почти-что всю вырезали, пытались захватить, но проиграли. Нара, глава семьи, спрятал секрет у себя в голове и не собирался им делиться. Поэтому вот такие сведения которые смог достать Хаб, были не просто редкими, а невероятными. Нара хранил в строгейшем секрете любые сведения касательно перевозок, поставок, закупках и месте производства. Написанные цифры это не пароль, это имя зашифрованное имя “НАРА” и он сегодня будет ночью в ржавом квартале. Уничтожить его и со всем будет покончено? Очень и очень вряд ли, сукин сын параноик, но не идиот.

Во-первых будет просто тяжко подобраться туда.

Во-вторых за годы работы в городе он ведь разработал семь, а то и больше видов смолы, значит не он один над этим работал. Он просто знает ГДЕ это делается и КТО это делает.

И в-третих…шрамы Льва болят все больше.

Они тут слишком долго,а так ничего и не нашли. Желания Ворона могут погубить его, но он пытается держаться. Те кто сотворил такое с людьми должны заплатить, и Ворон прав. У них есть сила забрать плату.

Кошку же долго уговаривать не пришлось. Она слушала рассказы маленьких воришек и поняла почему они на улице. Их матери и отцы забылись в любви искусственной “матери” и своей дать не смогли. Бродяжек становилось все больше, а потом… все меньше… Денис, мальчик, рассказывающий это, плакал весь рассказ у нее на руках. Ведь те кто стал для детей семьей, сами отдались во власть смолы. Марио, Мияги, Лан-Лу, Ар’Эфир, Попонга. Все они ненавидели своих родителей настолько что захотели забыть их в том же месте где забыли их. Ряды бродяжек редели и росли, редели и росли. И так глупо смотреть на их горе, а самой боятся что тебя клеймят “магом” когда ты им и являешься? О нет, уж лучше Кошка взрастит в себе ту же ненависть как Ворон, чем трусость как Нара.

Глава 14. Объятия матери.

Ч1.

Ржавый квартал также не имел под своим названием нечего его объясняющего. Даже наоборот. Среди всех районов города этот был самым ухоженным и служил местечком для “богатых”. Но хоть это и был центр, вонь оставалась такой-же. Богатые, бедные, старики и молодые гадят одинаково. И одинаково соблюдают правила города. Дома стремились вверх и вбирали в себя всевозможные пристройки, но в отличии от П’Элина, тут их красили в один цвет и это вполне выглядело прилично, а окна и и двери на первых двух этаже были несчадно заколочены, забиты и застроены от нападков “дурных” жителей. Жившие тут люди преисполнились в своей гордыни настолько что не желали гулять по грязным дорогам, а исключительно перемещались по белесым мостикам между своими домами, создавая некую единую для них структуру “высших чинов общества”. И если смотреть снизу-вверх то можно было принять эти мосты за рыболовную сеть с множеством ответвлений, спусков и подъемов. И самое большое, центр города в городе был отмечен, пагубно известным, Гвоздем. Высочайшим из зданий, обитым множеством пластин, с заколоченными окнами повсюду и свисающими локаторами с мостиков. Гвоздь рвал небо в поисках магии для напитки Стара и был самым большим заводом по его производству. И смотря на это величественное здание Лев понимал как мал, как слаб, как ничтожен перед силой тех кто правит.

Впрочем красота на улицах, как и в баре “Чайка”, наводилась только по утру. Сейчас же была ночь и как бы охранники и блюстители порядка не пытались защитить местность Гвоздя, сюда проникали случайные гуляки, забившиеся наркоманы, и детишки в порыве своей злости сокрушившие первые этажи. От них то, местная знать, и прятались наверху

Сейчас была ночь и весь сброд, вся маргинальная шваль выползали из своих нор. Но было что-то необыкновенное, к двум часом ночи сюда стало подползать куда больше охраников. И стали они занимать стратегически важные места. Обзор, переходы, патруль. Дошло до того что на некоторых углах стояло по три-четыре человека размахивающих по сторонам палками-светилами, выискивая нарушителей и найдя – нещадно выбивали дурь. Нарушителей собственно это не волновало, или волновало не в той степени которой хотели добиться власти. Торчкам только и надо было найти хотя-бы грамм смолы. Тут он часто падает с верхних этажей. Хотя-бы один малюсенький осколочек…

– Думаешь он вылезет тут? – Сказал Лев. Он держался на крюке подвешенном на одном из мостов. Расписанная каменная балка мешала обзору людей снизу, но создавала дополнительное укрытие. – Тут как-то много глаз.

– Не сомневайся, – сказал Ворон, – внизу его примут как бога. На высоте у него только враги. – Он сложил большой и указательный палец вместе, три остальных отвел назад. Жест давал понять Кошке, висящей на другом конце моста начинать.

Кошка ответила тем же и медленно спустившись, а после прыжками, соскочила на самый близкий к земле мостик, пригнулась в тень и приготовилась.

План заключался в том чтобы быть вдалеке от локаторов магии и по прибытию цели задействовать слабую периферию разума. Легкий трюк. Просто вторгнуться в головы внизу стоящих и понять кто именно прибыл. А после… после захватить и допросить с пристрастием. Но тихо.

Где-то после четырех часов ночи на северо-западе возникла активность беспокойства. Такие вспышки страха уже присутствовали, но эта была в разы больше. Кошка сменила позицию на более выгодную и ловцы на секунду засияли голубым. Стражники не предали этому особого внимания. Такое редко случалось, но случалось во всем городе, а в местности около Гвоздя – чуть чаще. Вспышка старой инертной магии, либо от тени, либо от магиков населявших канализации. Кошку обеспокоила такая реакция. Их надо было убрать хотя-бы от бдения на секунду. Девушка достала камешек Стара и подпитала его магией. Локаторы засветились и погасли. Бросив по дуге над стражниками он глухо приземлился за их спинами. Локаторы задребезжали вспышками. Кошка перебежала за другой угол. Три таких трюка могли бы оказаться для нее фатальными, но фортуна и парочка бездомышей были на ее стороне и должным образом отвели ненужные взгляды. Тру, один из тех кого она кормила в “Чайке”, разыграл целый спектакль перед стражниками. Бросался камнями, корчил рожи и называл их…нехорошими словами. Кошка попросила их помочь с один дельцем, и те думали что она просто хочет ограбить какую-то важную шишку и с радостью согласились. Хорошие ребята. Девушка с улыбкой на лице пообещала поделиться долей.

Шесть стражников вели закованного в цепи человека, но от него не исходил страх, присущим в таких ситуациях людям. Нет, наоборот. Это все тоже было спектаклем, только уже с большим масштабом и связями. В кандалах шел Нара. Его имя было отпечатано на подкорке у двух главных “надзирателей”, хотя в документах и числился как подозреваемый №36.

Короткий импульс дал понять Ворону с Львом двинуться. Там где у входов в башни стояли люди они перебрасывались вниз и перехватившись ползли под мостами, если таковых не было – бежали прямо по мосту.