– На пенсии.
Он не стал углубляться в подробности.
Я вцепилась в сиденье, когда он ускорился, благодаря бога за то, что он закрыл жесткий верх.
Нэш Прескотт казался худшим кошмаром любой матери – и моим по целому ряду причин – в своих черных джинсах и оливковом «Хенли» с рукавами, закатанными до середины предплечий. Мои пальцы чесались провести по буквам его татуировки.
Я впилась пальцами в кожу.
– Мне нужно сделать две остановки, прежде чем поедем в загородный клуб.
– Это не экскурсия, Тигр.
Он постучал пальцами по рулевому колесу, ведя машину одной рукой, а другую положив на мой подголовник. Я не могла примириться с тем, что он – мой Бен, но иногда замечала проблески Бена в нем, хотя определенно не сегодня.
Решимость проявлялась в его теле напряженными мышцами и сжатыми челюстями.
– Хочешь остановиться – выдай мне еще две «правды».
– Хорошо, – выдавила я, зная, что пожалею об этом, но также я знала, что не смогу приехать в Истридж и не повидать Бетти.
Мне также нужно было сменить футболку «Сондер» на платье, которое Вирджиния ненавидела, в том маловероятном случае, если новый владелец поместья Уинтроп не выбросил мои вещи. Мысль о том, что я сижу в машине с Беном, заставляла мои губы размыкаться в желании сознаться.
Я занялась изучением его машины, проводя пальцами по коже, вдыхая ее запах. Поиграла с защелкой бардачка.
– Не трогай.
Слишком поздно.
Он открылся.
Крышка ударила меня по коленям. Туда же упал пакет. Я чуть не уронила его, но поймала в последний момент. Внутри был телефон, который я разбила. Трещина через весь экран. Крошечные осколки усеивали внутреннюю часть пакета.
Шутка вертелась у меня на кончике языка, но посмотрев на него, я сглотнула ее. На его лице отразилось искреннее беспокойство. Я осторожно убрала пакет обратно в бардачок и закрыла его с тихим щелчком.
Молчание растянулось на следующие десять миль.
Это время я провела, гадая, что его так взволновало. Подобную энергию он излучал, когда часто дрался.