Коварная ложь

Ее белая футболка прилипла к коже. Два соска смотрели вперед. Надпись «Тише, Тигр» дразнила меня. Мои собственные слова, использованные против меня. Ее бедра двигались, провоцируя меня на то, что я отказывался делать, когда она была так пьяна.

– Танцевать. – Она уставилась в небо. – Безыскусно, без изящества, без мастерства, но всегда с удовольствием. Папа когда-то говорил, нужно лишь только попросить, и я всегда буду рядом, чтобы отжечь с тобой. Какая ложь. Неужели все, кого я знаю, лжецы?

– Ты буквально только что солгала мне, когда сказала, что не пьяна, – подчеркнул я, в основном потому, что и сам мог похвастаться длинным списком из лжи.

– Прекрати утверждать, что я пьяна. Интеграл от единицы, деленной на Х, равен натуральному логарифму от Х плюс постоянная C. Двадцать четвертый президент США. А та вечеринка в «Зоне пятьдесят один» – самое тупое, что я только слышала. – Она села, наконец-то, и склонилась ближе ко мне. – Я говорю тебе, Нэш. Я не пьяна. Я бегу за счастьем. Я хочу жечь.

– Идет дождь.

На самом деле вода пропитала всю мою гребаную машину, и даже если мы доедем, едва ли я найду крышу в рабочем состоянии.

– Вау, ты сможешь стать ведущим прогноза погоды, если вся эта затея с отелями не выгорит. Что вполне может случиться, – поддразнила она, – учитывая тот факт, что мы проектируем вестибюль вокруг скульптуры, которую не видели… – Кончики ее пальцев касались моей щеки, пока она прыгала с темы на тему, словно играла в чехарду, и это явно не было поведением трезвого человека. – Хотела бы я, чтобы ты был счастлив, Нэш Прескотт.

Челюсть у меня дернулась, зубы заскрежетали.

– С чего ты взяла, что я несчастлив?

– У тебя тут слишком много всего, – она постучала по виску, – чтобы расслабиться и быть счастливым. – Ее вздох свидетельствовал о том, что ей было меня жалко. – Я кое-что делаю. Не смотри. – Она дала мне примерно полсекунды на то, чтобы отвернуться, прежде чем стянула мешковатые треники и сказала: – Не могу танцевать в этом.

– Твою мать, – пробормотал я.

Папа обычно кричал: «Святая Бетси!» – когда что-то казалось ему безумным. Эта ситуация была безумна, как никакая другая.

Эмери вытащила свои трусики у меня из кармана, натянула их прежде, чем я сообразил, во что я ввязываюсь, и выскочила из машины. Кружась, она, несмотря на свой рост, умудрялась выглядеть миниатюрной.

Маленькой и свирепой, и, если верить ей, собирательницей слез, пота и крови. Ее конверсы, единственная пара, которую я когда-либо видел на ней, топтали грязь. Так вот как выглядят психические срывы?

Потому что это не было нормальным поведением.

Это не было даже поведением пьяной девицы.

Но это выглядело немного жалко и гораздо более мило, чем мне хотелось признать, – почти достаточно, чтобы заставить меня оторвать свою задницу от сиденья и «зажечь» с ней.

Я не стал этого делать.

Я смотрел, ожидая, когда она протрезвеет.

Она кружилась по кругу. Вода стекала по ее белой футболке. Без бюстгальтера я видел твердые соски. Я мог бы засосать один из этих сосков, прямо над буквой «Г» в слове «тигр». Но она была пьяна, а я был из тех придурков, которые скорее разорвут тебя в клочья, чем воспользуются подобным в своих интересах.