Коварная ложь

– Как ты узнал, что я сжег гроссбух? – Я подумал об обугленных остатках, которые запер в своем сейфе, прежде чем ехать сюда. Все еще жизнеспособные доказательства. Против вора. Против меня. – Ты сидел в кабинете с Эриком Картрайтом и Вирджинией. Ты не мог этого видеть.

– Я видел запись. У меня были установлены скрытые камеры в поместье после того, как я начал подозревать Вирджинию.

Второй выгодополучатель, о котором говорил Брендон Ву.

– Она была растратчицей, – сказал я, утверждая. Не спрашивая.

Я сложил все вместе в основном потому, что знал: папа никогда бы не сохранил дружбу с тем, кто навредил стольким людям.

– Я понял это слишком поздно. – Жалоба Гидеона казалась искренней. – Я украл у нее гроссбух и собирался передать его Комиссии, но ты забрал его после того, как я удостоверился в причастности Бальтазара и Картрайта. Почему ты сжег его?

– Эмери. Она заступилась за Рида и заставила тебя торговаться за его освобождение. – Я покачал головой и провел рукой по волосам. Сожаление ударило, как пуля в голову. Все это можно было предотвратить, если бы я оставил гроссбух там, где нашел его. – Она чертовски преданна.

Гидеон согласно хмыкнул.

– Почему ты вынул гроссбух из огня?

– Я подслушал, как вы спорили в кабинете.

Если Эмери узнает, я разведусь с тобой, Вирджиния, и отсужу у тебя все, чем ты владеешь, Картрайт», – предупредил Гидеон голосом ровным и по-настоящему угрожающим.

«Я тебя умоляю, – усмехнулась Вирджиния, – она уже знает. Почему, ты думаешь, я послала ее к этому психологу?»

– Я думал, Эмери знала о растратах и скрыла это от моей семьи, – продолжил я, – несмотря на то, что знала, мы вложили все в твою компанию.

– Это было не то, что имела в виду Вирджиния, когда сказала, что Эмери уже знает.

– Что она имела в виду?

– Вирджинии нужны были деньги, чтобы уйти от меня. Я бы дал ей разрешение на развод, чтобы она не лезла в нашу жизнь, но она подписала брачный контракт. Это заставляло ее нервничать. Так она присвоила деньги компании. Сначала немного, но ее аппетиты быстро выросли.

Он играл словами, выбирая их, словно домашних зверушек. Тщательно обдумывая.

– У меня были планы выдать ее, но у нее было нечто, чтобы меня шантажировать. Если бы я держал язык за зубами о ее причастности к скандалу, ничего не сказал об Эрике и Бальтазаре и уехал из Истриджа, она бы держала рот на замке.

– Они должны заплатить.

– Я не могу добраться до них. Так, чтобы Эмери не пострадала.