Коварная ложь

Должно было случиться что-то чрезвычайное, чтобы привести ее к его порогу. Я обладал этой силой – этой ложью.

Сизиф, напомнил я себе.

Лжец и обманщик.

Я сделал полный чертов круг, и мне уже хотелось сойти с этой гребаной карусели. От нее несло яростью и дурными решениями.

– Я не могу. – Ее ладони опустились мне на грудь и толкнули.

Я не сопротивлялся, слушая эхо ее шагов.

Отель напоминал сцену из «Ходячих мертвецов». За несколько мгновений до нашествия зомби, когда везде еще пусто. Редкость, учитывая бешеные темпы строительства.

Группа дизайнеров ушла на выходные. Дождь лил потоком, так что не осталось никого из строительной бригады.

И конечно же, мать его, конечно же Эмери распахнула дверь к пляжу, не обращая внимания на бурю, и вышла прямо в шторм. Ветер развевал ее волосы. Ее футболка мгновенно промокла насквозь.

Она посмотрела на небо, не обращая внимания на воду, бьющую мне в лицо. В этот момент я не видел ни малейшей разницы между ней и бурей.

Я пытался и не мог прочитать, о чем она думала. Она пробормотала несколько слов – моя личная сирена. Где-то минуту спустя два облака разделились, открыв беззвездное небо. Почти достаточно, чтобы заставить меня поверить в ее магию. Не в ее магические слова, но ее магию.

– Я знала, ты явишься в мой день рождения, – прошептала она, разговаривая с небом так, как будто оно было ее старинным другом. – Неплохая гроза, но могла быть лучше.

Как характеризовало меня то, что, наблюдая за ее беседой с небом, я чувствовал, как встает мой член?

Как характеризовало меня то, что, несмотря на мороз, он оставался таким же твердым, как предсказанный по прогнозу град?

Эмери стянула джинсы и нырнула в бассейн. Когда вынырнула, она поплыла к краю. Два твердых соска приветствовали меня из-под футболки. Моя челюсть дернулась.

О, границы. О, границы. О, гребаные границы.

Если она ожидала, что я сдамся, – она ошибалась. Но я мог представить себе это, и я это делал. В постели, в душе, в кабинете. Гребаный тинейджер, передергивающий от невозможности переспать с девушкой. Вот только она была рядом, достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней, но я предпочел ей ложь. Ради нее.

Твою мать, Гидеон. Поставить меня в такое положение – это месть первой степени. Теперь я знаю, откуда у твоей дочери зацикленность на безмолвной мести.

Эмери выгнула бровь.

– Ты присоединишься или как?