Она умоляла о большем, ее пальцы оставляли следы на моей коже. Жар бассейна согревал нас, но гроза над головой обрушивала безжалостные потоки. Это было грязно, и дико, и слишком, мать его, хорошо.
Толчок.
– Нэш, – дождь поглощал ее крики, но я слышал, как сильно ей нужен, чувствовал это, когда она сотрясалась вокруг меня, – о боже, о боже, о боже.
Что-то перехватило горло, когда она лизнула мой шрам и пробежала кончиками пальцев по остальным.
Я толкнулся сильнее, создавая наши собственные волны, противостоявшие волнам океана.
Она застонала мне в ухо, но гроза над нами и между нами поглотила симфонию. Стоило бы замедлиться, наслаждаться этим, создать память об этом, но мое тело думало иначе. Я преследовал неуловимое чувство, которому не мог дать названия.
Толчок.
Я едва расслышал ее слова.
– Я так же идеальна по ощущениям, как ты?
Я понял, насколько сильно это было сказано для девушки, которая никогда не использовала слово «идеальный», чтобы описать меня им.
– Лучше. – Толчок. – Лагом. – Внутри нее все сжалось при звуках этого слова. Проклятия слетели с моих губ. Я прислонился к ее щеке. – Просто, мать его, идеально.
Мои пальцы впились в ее задницу. Я потянулся между нами и потер ее клитор, наслаждаясь тем, как ее крики заглушают грозу. Мои руки обхватили ее талию, я насадил ее на себя.
Снова.
И снова.
И снова.
И, мать его, снова.
Я был готов взорваться внутри нее, но я шептал слова ей в висок, сомневаясь, что она услышит их сквозь шторм и экстаз.
– Мойра.
Толчок.
Она так сильно царапнула мои руки, что пошла кровь.