По ее словам, она работала официанткой в баре «Сессион» отеля «Шератон», и ее зарплату составляли в основном чаевые.
– Пока я согласен всего лишь собрать первичный материал и посмотреть, получится ли из него сделать книгу, – напомнил я.
– Получится, – заверила она. – Это я могу сказать вам точно.
– Почему вам так хочется написать книгу? – спросил я.
Она вздохнула и отвела взгляд.
– То, что случилось в семьдесят восьмом году, до сих пор меня преследует. Если я увижу свою историю на страницах книги – как это было с Билли в «Таинственной истории», – то, надеюсь, сумею наконец изгнать призраков из памяти.
– Обещать ничего не могу.
– И не надо. Я уверена, что все получится. Вот увидите, – решительно заявила она.
Когда Клаудия ушла, в кабинете остался витать запах ее духов. Я какое-то время сидел и гадал, во что, собственно, ввязался.
Люди, с которыми я говорил про Клаудию, относились к ней по-разному. Прокуроры и полицейские, участвовавшие в расследовании, были уверены, что она все-таки замешана в убийстве или, по крайней мере, побывала на месте преступления.
А вот в средствах массовой информации ей по большей части сочувствовали; особенно в «Плейбое», где в декабре тысяча девятьсот семьдесят восьмого года появилась статья под заголовком «Клаудия на краю гибели». Авторы настойчиво заверяли, что все подробности преступления, раскрытые обвиняемой в ходе девятичасового допроса, были навязаны ей детективом. В семьдесят восьмом году проходили выборы, и многие журналисты – что в газетах, что на телевидении – считали, будто на следователей и прокуроров оказывали давление, вынуждая их поскорее раскрыть убийство. По всеобщему признанию, Клаудия стала жертвой полицейского произвола.
В общем, мысль о том, чтобы рассказать правду об этой красивой и загадочной женщине, крепко запала мне в душу.
К сожалению, книгу мне пришлось неоднократно переписывать.
Холодным осенним днем двадцать шестого ноября тысяча девятьсот восемьдесят второго года, спустя четыре месяца после нашего знакомства, я поехал в Колумбус, чтобы взять у Клаудии первое интервью.
Парень, который нас познакомил, предупреждал, что район, где она живет, – самый криминальный в городе. Всякий раз, собираясь к ней в гости, он брал с собой пистолет.
Свернув в узкий проулок за домом, я припарковался, как Клаудия и просила, у черного хода. Стоял самый разгар дня, но на улице не было ни души, и я занервничал. Странное чувство – испытывать страх посреди белого дня. Прежде чем выйти, я внимательно огляделся, запер машину и торопливо зашагал к дверям Клаудии.
Она увидела меня в окно. Открыла дверь, чтобы впустить, и на пол вдруг с грохотом что-то упало.
Я чуть было не подпрыгнул со страху.
– Ох, черт! – воскликнула она. – Совсем про него забыла…
Клаудия наклонилась и подняла огромный мясницкий тесак.