Подбежала лобастая девочка лет шести.
— Зинаида Степановна, а у Москвы лицо есть?
— Что? Лицо? — Зина немного задумалась. — Нет, Света, Москва — город…
— А почему Москва улыбается нам? По радио так поют…
— Света, Москва — очень большой и красивый город. В нем весело жить. Вот поэтому и говорят, что Москва улыбается нам.
Девочка, сосредоточенно думая, медленно отошла. Зина проводила ее взглядом, потом обратилась к Клаве:
— Не поняла?
— Не знаю. Пожалуй, нет…
— Нет, конечно… Ну, а как объяснить? А у тебя произошло что-то хорошее?
Клава смутилась.
— Почему так думаешь?
— Я сразу заметила. Скажешь — нет?
— Не знаю… Возможно, погода хорошая, поэтому…
Ее так и подмывало сказать: «Правда, Зина, правда, дорогая… Я получила от Игоря письмо. Ты не представляешь, какая это радость». Но она ничего не оказала.
Где-то над головой курлыкали журавли.
— А я перед твоим приходом о Федоре думала, — Зина смахнула с лица осевшую паутину. — Вчера зашел в колхозный свинарник и накричал там. Говорит, как можно дойти до такого: свиньи по уши в грязи. Дома весь вечер махал руками… Потом ушел в правление. Вернулся и опять шумел! Все доказывал нам, что такое отношение к животным — преступление. Беда с ним.
— Разве это плохо? — удивилась Клава. — Мне нравятся такие люди. Я сама хотела бы быть такой, только, кажется, не смогу. У меня ведь душа заячья. Зина, ты очень любишь Федора Александровича? Вы хорошо с ним живете?
— Люди думают, что хорошо. — Зина поднялась. — Скоро ребятам по домам.
— Я тоже пойду. Надо ужин готовить.
— Заглядывай вечером, — сказала на прощание Зина.