— Что ты имеешь в виду?
— Во-первых, ты не должен ему говорить, что знаешь Маликову, хотя, я думаю, он о ней не спросит. А во-вторых, мне надо знать, чем ты занимался последний год и как угодил опять в этот лагерь? Я уже выведал кое-что у Буслаевой и прекрасно понимаю — воспоминания не доставят тебе особого удовольствия, и все-таки я хочу услышать обо всем от тебя самого.
Юра потер пальцами щеки, в ужасе вспомнив, что не побрился и даже не почистил зубы — проклятый Мишка совсем заморочил голову! И начал свой грустный рассказ…
Три последних года были испытанием для Соболева. Он стал сам себе хозяином. Покинув профтехучилище, где несколько лет проработал директором подросткового клуба, он с головой окунулся в неведомый и столь заманчивый мир коммерции. Стал «челноком». Потом организовал маленькое товарищество с ограниченной ответственностью, просуществовавшее восемь месяцев и не устоявшее перед государственными налогами. И вот он снова «челнок» в волнах инфляции, и нет конца океану, и не видно земли… А дома жена, проклинающая тот день, когда встретила этого горе-коммерсанта: «Посмотри, во что я одета? Пять лет не отдыхала на море! Я так и сгнию в этой квартире, среди этой мебели!»
Татьяна работала в заводском конструкторском бюро и получала гроши, а какие деньги у рядового «челнока» во время инфляции — ясное дело: надо ведь постоянно вкладывать в товар, с каждой неделей все больше и больше. Так что на море и на мебель не наскрести — на хлеб хватает, и ладно! В конце концов Татьяна послала к чертовой матери свое конструкторское бюро и подалась в официантки. Жена — официантка, он — «челнок» — такая расстановка сил его тяготила, но выхода он не видел. И решил рискнуть — заработать одним махом кругленькую сумму.
Дело казалось ему верным. Два центральных киоска, в которые он сдавал свой товар, сделали ему в марте заказ на французскую косметику. Им нужны были определенные позиции: тушь, помада, пудра, румяна и определенные тона. Он все скрупулезно изучил по их проспектам и записал в блокнот. Они согласились на предоплату и готовы были выложить за товар десять тысяч долларов, по пять тысяч каждый. Он прикинул, что затраты на поездку в Арабские Эмираты и на закупку косметики составят шесть тысяч, у него их не было. И он решился на то, на что никогда в жизни не решался, — взять кредит.
Обратился за помощью к своей давней подруге Галке Буслаевой. Она сама как-то ему проболталась, что давала деньги под проценты какому-то литовцу или латышу. Латыш ее как будто обманул, а литовец вроде вернул. Черт ее разберет, эту Галку, когда она начнет трещать скороговоркой после рюмашки коньяку.
К просьбе Юры она отнеслась с участием — повела его в бар, выпила на его деньги кофе с ликером и, закинув ногу на ногу, предоставила всем любоваться своими жирными ляжками под гипюровой мини-юбчонкой.
— Деньги будут в ноябре.
— Что ты, Галя, деньги нужны сейчас.
Она попросила еще заказать ей кофе с ликером и, рассмотрев хорошенько Соболева помутневшими глазами из-под массивных очков периода застоя, натянуто улыбнулась.
— Хорошо. Я поищу для тебя.
Через два дня она позвонила.
— Юрик, одна моя богатенькая знакомая может дать тебе эту сумму под десять процентов, но только на две недели.
Он обрадовался столь незначительным процентам и договорился с Буслаевой о встрече.
«Богатенькая знакомая» оказалась девочкой лет семнадцати. Воспользовавшись тем, что ее родители укатили в круиз по Средиземноморью, она решила «крутануть» их деньги. Через две недели родители возвращались, и Соболеву надлежало вернуть девочке ее шесть тысяч и шестьсот долларов сверху. Он дал расписку.
Приятное путешествие в Эмираты завершилось катастрофой. Киоски, которые заказали ему товар, к его приезду перекупили другие люди — от косметики они наотрез отказались.
Продать столь специфический товар самому за две недели было немыслимо. Ведь это самая дорогая косметика в мире! Рассовав четверть партии в окраинные киоски, он стал предлагать косметику в солидных учреждениях — снизил цены, а выручил каплю в море! Родители «богатенькой девочки» вернулись, а Соболев отдал лишь те шестьсот, что сверху. Как-то утром девочка пригласила Юру к себе домой. Она была не одна.
— Андрей Ильич Парамонов, — представился тучный брюнет с залысиной и сразу перешел к делу: — Ну что, граф, — обратился он к Соболеву, — поговорим по-мужски? Когда вы, милейший, собираетесь вернуть долг?
Соболев начал было объяснять, в какую ситуацию он попал, но Парамонов не стал его слушать:
ebooksa