Фары «жигулей» не горели, ещё и расходившиеся от многочисленных пулевых отверстий трещины обзор нисколько не улучшали, мы запросто могли вылететь на обочину, и я предостерегающе крикнул:
— Полегче!
Андрей сбросил скорость, во второй поворот вошёл уже спокойней и чётче. Колёса попали в накатанные колеи, автомобиль пошёл ровно и без рывков. Я воспользовался моментом и принялся запихивать в трубчатый магазин ружья один патрон за другим. Перестал контролировать ситуацию, вот и упустил момент, когда Фролов вновь разогнал автомобиль на прямом участке дороги.
— Ты куда гонишь, блин?! — всполошился я. — Сбавь скорость!
— Поучи меня ещё машину водить! — выдал в ответ Андрей.
Сбоку вырос заснеженный взгорок, мы обогнули его, и тотчас в глаза ударил свет фар встречного автомобиля!
— Тормози! — рявкнул я, но Фролов вместо этого решил уйти от столкновения, вжав педаль газа в пол.
Наш автомобиль ещё больше ускорился и проскочил перед самой решёткой радиатора нёсшихся навстречу белых «жигулей», вылетел на развилку и понёсся дальше, а вот другой водитель запаниковал и крутанул баранку, выехал на обочину, где машина и засела в глубоком снегу. Нас тоже занесло, но Андрей удержал ситуацию под контролем и уже даже начал выворачивать руль обратно, когда впереди возник покосившийся столб.
Скрежет сминаемого металла. Удар. Звёзды. Тишина.
Едва ли я пробыл без сознания дольше двух-трёх секунд; отключился и тут же очнулся. При столкновении меня бросило на торпеду, и хоть успел инстинктивно выкинуть перед собой руки, полностью удар не смягчил и начисто вышиб головой остатки лобового стекла. Теперь ломило переносицу, звенело в ушах, во рту появился привкус крови. Ещё — острыми вспышками боли рвало левое запястье.
Андрей опомнился первым, отлип от рулевого колеса, нашарил ручку и распахнул дверцу. Вывалился из салона сам и вытянул за собой автомат. Я решил последовать его примеру, но замок заклинило, выбраться наружу не получилось.
Дерьмо!
По ушам ударил грохот частых-частых выстрелов, я упёрся ногами в сиденье, выкинул на капот автомобиля ружьё и выполз следом сам. Край маскхалата за что-то зацепился, ткань с треском порвалась, я скатился в снег, приземлился на выставленные перед собой руки и взвыл от боли в левом запястье.
Разом накатила дурнота, едва в беспамятство не провалился. А только-только очухался, хватанув разинутым ртом морозного воздуха, и смолкли выстрелы. Андрей перебрался ко мне и уселся рядом, отсоединил опустевший магазин, принялся выискивать по карманам запасной. Ещё и ругнулся вполголоса:
— Твою мать!
Разиня! Нет, чтоб заранее их местами поменять!
Я приподнялся над капотом, намереваясь взять на прицел автомобиль бандитов, и едва успел нырнуть обратно, когда загрохотали ответные очереди. Садили из двух автоматов, пули прошивали кузовное железо и сиденья, а вот с движком совладать не могли. Машина лишь осела на пробитых колёсах, нас не зацепило. Но это — пока.
Автоматчики опомнились, принялись постреливать короткими расчётливыми очередями в два-три патрона, уже не рассчитывая зацепить, а просто не позволяя высунуться. Они двинулись в обход «жигулей», прикрывая друг друга.
Как обойдут, тут нам и звездец!
— На счёт три! — хрипло выдохнул Андрей, но риск словить пулю, просто приподнявшись над капотом или выглянув из-за крыла, был слишком высок.