Оно оказалось невероятно быстрым.
И сильным.
Все продолжалось несколько секунд.
У меня есть плащ – длинный, кожаный и тяжелый, который здесь действует как броня. Именно он спас меня. Я махнул поло́й, забрасывая ее на извивающееся тело и отгораживаясь от яростно лязгающих челюстей. А потом, найдя опору для левой ноги, пнул тварь, сбрасывая ее с лестницы.
Подняв освобожденный обрез, я нажал на курок.
Звук выстрела заполнил лестничную клетку словно водопад. Тело твари заклубилось точно облако дыма и превратилось в узкую струйку, всосавшуюся в ствол.
Это выглядит как выстрел из двустволки в пущенном назад фильме. Сперва вспышка, потом облако, которое затем втягивается в дуло. А в самом конце я переламываю оружие и выбрасываю из патронника заряженную гильзу. Вдобавок ко всему она не горячая, а чертовски холодная.
И заполнена демоном.
Я поехал в лес. Буссоль вибрировала и металлически позвякивала, кольца вращались вокруг оси, стрелка указывала направление.
Лес.
За старой железной дорогой.
Когда я приехал, они уже были на месте.
Призрачный автомобиль, сквозь который просвечивали уродливые Ка деревьев.
И три призрака. Два с пистолетами и один со связанными за спиной руками, стянутыми белой пластиковой лентой одноразовых наручников.
Они даже не потрудились выкопать могилу.
– Говорили тебе, придурок?! – орал тот из палачей, что повыше. По крайней мере, ему были свойственны какие-то эмоции. – Говорили?! Чтобы не лез не в свое дело?!
Я ничего не мог поделать. Сейчас они не принадлежали моему миру.
Обреченный сражался за последние капли достоинства, но слезы помимо воли текли по его щекам, ноги в промокших штанах дрожали как в приступе малярии. Зато душа его сияла ярким огнем ужаса, частично покидая тело. Наверняка он чувствовал, будто его тело немеет и куда-то проваливается.
Я облокотился о руль и закурил самокрутку – точнее, Ка самокрутки. В Междумирье даже у курева есть душа.
Выстрел прозвучал глухо и плоско. Призрак выстрела.