Мы, кто катит этот мир

Несколько минут толстяк стоял под дверью, переминаясь с ноги на ногу. Молчал, только дышал. Глубоко, тяжело, еще и вздыхая, печально так, если не сказать обреченно. После очередного, пожалуй, самого удачного вздоха его шаги зазвучали отчетливее, начали удаляться, перешли на скрипучую лестницу, а скоро окончательно смолкли. Обрадованная нахлынувшей тишиной, она погрузилась в пучину забытья. Правда, совсем ненадолго…

Спокойствие волшебной в своем безмолвии ночи разорвал выстрел. Его дополнили пронзительные крики. Внизу, просто под ее окном, замелькали огоньки, там бегали люди, державшие в руках фонари и коптящие факелы. Сразу стало не по себе. Страх принялся теснить остатки сна, секунда и от блаженной дремы не осталось даже воспоминаний.

Она прижалась к стене. Огоньки по-прежнему суетились внизу, при этом двигались они очень даже упорядочено. Люди что держали в руках разнообразные источники огня и света, построились в колонну и спешили туда, где неразличимая во тьме и частично скрытая зарослями находилась знакомая уже калитка. Проходили они во двор и исчезали из поля зрения, интригуя, будоража воображение, дразня любопытство.

В голове зашевелились мысли, она вспомнила общую планировку усадьбы: дом, флигель, второй этаж, коридор…

– Угловая комната! Это все управляющий. Его рук дело, – она сорвала ковер со стены, мрачно улыбнулась – толстая ткань скрывала окно, через которое в комнату хлынул мощный поток искусственного света. – Похоже, давненько он мечтал меня сюда заманить. Светомаскировку организовал, подготовился.

Глаза быстро привыкли к изменившемуся освещению. Благо его яркость постепенно угасала. Бриллиантом на черном бархате ночи выглядел хозяйский дом – огромное трехэтажное строение с портиком на пяти колоннах. В левом крыле в зале с большими французскими окнами копошились люди. Блеклые тени мелькали на длинных во всю высоту стены шторах. Забавно было наблюдать театр контрастных отражений. Все бегали, суетились. Сближались силуэты, сливались в один, снова растекались…

В дверь постучали. Тихо, но настойчиво. Тут же послышался вкрадчивый шепот. Слов не разобрать, но догадаться, кто бродит по флигелю среди ночи несложно.

– Кто там? – она подошла ближе.

– Я, это, я! Управляющий, – испуганный голос толстяка дрожал, наверняка, как и он сам. – Простите, но хозяйка требует всех на площадь, на задний двор. Вас тоже. Я сказал, что отправляюсь за вами в бараки, вы уж не подведите! Забудьте все, что я вам наговорил, не будем вспоминать, не надо. Договорились? И еще одно, вам велено маску надеть. Я принес, оставлю на полу у двери, только умоляю, поторопитесь!

Не дожидаясь ответа, управляющий удалился.

– Если требуют – надо идти, – она с грустью подумала о том, что не просто не выспалась, но даже толком и не попыталась.

Стараясь не вспоминать о ладонях, которые горели огнем, уперлась в угол комода. Напряглась. С огромным трудом отодвинула в сторону тяжеленный ящик на ножках. Прижалась ухом к двери, прислушалась. Тишина. Открыла, выглянула в коридор. Там, на полу, освещенная одинокой свечей, стояла, прислоненная к стене, серая маска печального шута с нарисованной на ней темно-синей слезинкой, что вытекала из левого глаза.

Глава 7

Он вздрогнул. Удивленный огляделся. Увидел свое отражение в серебряной бездне, мастерски окаймленной массивной деревянной рамой. Рассеянно мигнул глазами. Глупость какая-то. Потерялся он во времени. Не мог вспомнить, сколько уже так стоит, зачем подошел к зеркалу, что надеялся в нем увидеть. Нет, все ясно, раз подошел, значит, так было нужно, но вот для чего?

Внимательно если не сказать дотошно осмотрел себя. Планомерно, скрупулезно, не спеша, с ног до головы. Отошел на шаг. Блуждающий взгляд изучил совершенно новый костюм (надо же, а он успел переодеться!) поднялся выше и остановился на маске. Проснулось чувство близкое к отвращению. Рука сама согнулась в локтевом суставе, пальцы схватили древнее украшение, резко потянули на себя. Странное ощущение, на мгновение показалось, что маска не хочет его отпускать, будто приросла она к коже, стала ее частью.

Резкое движение и она улетела в угол, глухо шлепнулась, ударившись в стену. Лишившись сомнительного украшения, лицо моментально сжалось, скукожилось, та часть, что ранее была скрыта от глаз, покраснела, казалось, покрылась волдырями, постарела, а то и вовсе исчезла, будто оторвалась вместе с маской. Глупая мысль, бессмысленная, тем не менее, она так укоренилась в сознании, что не угомонилась, пока не заставила его отойди от зеркала, поднять выброшенное украшение, внимательно осмотреть со всех сторон.

Погас свет, погружая комнату во тьму. Противно заскрипела антикварная кровать. Он отчетливо представил, как подкашиваются деревянные ножки, как расходятся они, как раскачивается вся эта хиленькая конструкция. Фантазия дорисовала финал – грохот ломающихся досок, столб пыли вперемешку с трухой и он посреди всех этих живописных развалин.

Картина получалась невеселой. Стараясь не допустить подобной неприятности, он замер, широко раскинул руки, даже дышать перестал.

Скрип прекратился, воображение умолкло, перестало будоражить сознание глупыми фантазиями. Теперь можно было закрыть глаза и предаться размышлениям, точнее, попытаться найти ответ на несколько вопросов, что занимали его на протяжении всего дня. Ему очень хотелось понять, не ошибся ли он, бросившись в погоню за каретой, та ли это карета, да и просто там ли он оказался, где должен был быть? Что если она осталась в городе, ждет его, надеется, а он пропадает на какой-то… фазенде!

Попытка сконцентрироваться на нескольких вполне конкретных вопросах не увенчалась успехом. Удавалось думать о чем угодно, а вот о том, о чем надо было, не получалось никак. Тогда он заставил себя вообще не думать. Пользуясь отсутствием мыслей, забурлили воспоминания. Заметно разукрашенные воображением, они наполнили его впечатлениями великолепного бала. Все там было: и дамы в платьях с бантами и рюшами, и вычурно черно-белые, просто пингвины, кавалеры, и ломящийся от угощений стол. Бал, карнавал, фуршет, все это сопровождалось грохочущей музыкой, под которую кружили не знающие усталости пары. Восторженные крики, заливистый смех, эффектные взрывы хлопушек. Все это разом нахлынуло на него. Яркие наряды, пышные прически, изысканные украшения и маски, маски, маски. Разные они, меняющиеся, привлекающие и отталкивающие. Плюс атмосфера, на удивление гнетущая…