Сегодня ты особенно прекрасна

Однако утром Фостер не смог позвонить в Массачусетс и тем более не смог допросить Томаса Билсона.

Пришлось заниматься совсем другими, куда более срочными делами.

Глава 18

Вудз бросил молоток и отступил на шаг, чтобы оценить работу.

Неплохо. Совсем неплохо. Грубовато, конечно, но оригиналы выглядели не лучше и вовсе не претендовали на звание произведений искусства. Мысль вызвала улыбку. Да, порою он по-настоящему остроумен.

Что лучше – оставить конструкцию лежать на полу спальни или прислонить к стене? В конце концов, он решил поставить ее вертикально, однако в таком положении она выглядела неустойчивой. Вудз отпилил от кровати еще одну планку, чтобы добавить в основание два клина, достал из банки с гвоздями и шурупами самый большой гвоздь и вбил его в верхнюю часть, чтобы конструкция крепко держалась у стены. С силой тряхнул, однако конструкция едва покачнулась. Хорошо. Английская роза не увидит его так, как видит он сейчас; перспектива окажется иной.

Последнее, что осталось сделать – отрезать несколько кусков веревки от катушки, найденной в том же шкафу, где и все остальное, и бросить в угол. И все. Он задвинул изуродованную кровать как можно дальше, чтобы освободить место для маневра, и посмотрел на часы. Без четверти два.

Самое время для новой порции виски со льдом. А потом придется переодеться.

Проститутка, стоявшая на углу улиц Смит и Корал, сказала себе, что после следующего клиента уйдет домой. Надоело. Последний тип – низенький, толстый, с ужасной вонью изо рта, оказался настоящим геморроем. Не смог ничего сделать и заявил, что по этой причине платить не собирается. Ночь выдалась длинной, так что она не стала спорить; просто ткнула коленкой в яйца, а пока тот корчился, забрала бумажник и ушла. В итоге прижимистый слабак заплатил раза в четыре, а то и в пять больше, чем если бы не пытался обмануть. Поделом.

Досадно, что раньше, во время бурной встречи с возбужденным юнцом она потеряла часы и сейчас не ориентировалась во времени. Наверное, скоро три. Жизнь в квартале постепенно затихала.

Простояв еще несколько минут, проститутка решила вернуться домой, где сестра приглядывала за ребенком. Люси всегда приходила на помощь, когда подводила ненадежная нянька. Вдруг за спиной послышался мягкий голос:

– Мэм? Прошу прощения?

Она вздрогнула, так как не услышала шагов, и обернулась.

– Боже, вы испугали меня… сэр?

Рядом стоял явный трансвестит. Это она видела ясно, хотя фонари на этом перекрестке, как всегда, едва светили. Установленные еще до войны, они давно требовали замены. Да, ничего не скажешь – забавное завершение ночи.

Иметь дело с трансвеститами ей доводилось лишь пару раз. Непонятно, какое обращение они предпочитают – как к мужчине или как к женщине, поэтому она решила подождать. Клиент сам объяснит, чего хочет.

Макияж был вызывающим. Помада неровно лежала на губах и комками сбивалась в углах рта. Румяна выглядели слишком яркими, а слой пудры казался чересчур толстым и грубым. В неверном освещении определить цвет парика не удавалось, но ей он показался медно-рыжим. Костюм состоял из длинной клетчатой юбки и мятой блузки кремового цвета. Плечи прикрывала светлая шаль.

Клиент напоминал самого нелепого циркового клоуна.

– Ну же, – подбодрила она, так и не дождавшись слов. – Этой ночью ты у меня последний. Хочу лечь спать через полчаса, не позже. Чего желаешь, милашка?

«Милашка», пожалуй, и есть самое подходящее обращение.