Повела она Марию и Васю опять через пути, и Мария была рада, что избавились они с Васей от огольцов, которые и побить могли и от которых Вася дурному мог научиться.
Пришли они в помещение душное, мокрое, вода под ногами хлюпает.
─ Все с себя скидывайте, это на прожарку, ─ говорит женщина.
Снял с себя Вася одежду ─ животик еще больше стал и ножки еще тоньше, и под шкурой каждая косточка видна. А у Марии тело хоть и изможденное, но правильной формы, она давно уже перед мужчинами раздеваться стеснялась, даже перед братом Колей. Но перед Васей не стеснялась. В санпропускнике никого в тот час не было, и дети помылись с радостью горячей водой, это после булки с колбасой было второе счастье, причем подряд… Мария нашла на полу обмылки и густо намылила Васю, а тот с удовольствием прямо урчал, как благодарная собака. Выдали им вафельное полотенце, одно на двоих. Только начала Мария в предбаннике Васю вытирать, как чувствует ─ кто-то смотрит. Обернулась, а в дверь парень заглядывает. Как крикнет она ─ и назад, в баню. Парень смеется.
─ Чего ты, ─ говорит, ─ я ваш проводник, к вам прикреплен, и вы мне обязаны подчиняться.
─ Закрой дверь, ─ говорит Мария из бани, ─ пусть я сперва оденусь и Васю одену.
─ Ладно, ─ говорит проводник, ─ одевайтесь, ─ и скрылся, ухмыльнувшись.
Проводник этот чем-то был похож на Васю, если б тот вырос. Как и Вася, был он худой, глаза маленькие, серые, лицо продолговатое, чуть курносый. Хоть и был он похож на Васю, Мария его сразу невзлюбила, а Вася, наоборот, к нему потянулся. Так что Мария впервые испытала странное чувство, как будто одно общее, но в отношении Васи оно было недовольст-вом, а в отношении проводника ─ завистью, точно проводник для Васи что-то имел, чего она, родная сестра, не имела. Однако показывать открыто проводнику, которого звали Гриша, свою неприязнь нельзя было, поскольку у него находилась корзинка с провизией ─ хлебом и салом. Правда, сала Гриша-проводник не выдавал им еще ни разу, но хлеб ─ выдавал.
И поехали они так по селам Петровским Харьковской области. Приезжают они в село большое, много в нем домов каменных и церковь белая на площади.
─ Вот оно, ─ говорит Гриша, ─ ваше Петровское.
И Вася, чтобы проводнику угодить, говорит:
─ Наше это, наше…
А Мария посмотрела вокруг и говорит:
─ Нет, не наше… У нас церковь на бугре стояла и санаторий рядом, а внизу речка течет.
─ Ладно, ─ говорит Гриша, ─ не ваше, так не ваше.
Сели опять в поезд и поехали, а потом с поезда слезли и на подводе по местной тамбе ехали. Пока на подводе ехали, Гриша все шептался с Васей, а Мария посматривала на это неодобрительно, но молчала, поскольку корзинка с провизией была у Гриши. Замечает Мария, что Гриша себе и Васе отрезал хлеба и сала, себе побольше, Васе поменьше, а ей один лишь хлеб, да и то небольшой кусок. Пусть, думает Мария, Вася сала поест, раз мне сала не достанется, пусть, ─ хоть за себя огорчается, но за Васю радуется.
Наконец приезжают они в село. На бугре стоит церковь, под бугром речка течет.
─ Ваше это село Петровское? ─ спрашивает Гриша.
─ Наше, ─ чтобы угодить ему, отвечает несмышленый Вася.
─ Нет, не наше, ─ говорит Мария, ─ и хоть церковь стоит на бугре и речка есть, а где же санаторий? И заказа не видно, через который в село Поповка идти, где бабушка и дедушка хату имели.
ebooksa