Она стояла немного в стороне, так, словно и не собиралась подходить к нему ближе. Бродяга перестал отползать, но и приближаться тоже не стал. Сощурив глаза, он внимательно изучал ее.
– Ты выглядишь по-другому, – сообщил он, и в голосе его заметно поубавилось дрожи. – В прошлый раз ты была страшнее.
Ева сдержанно улыбнулась.
– В прошлый раз я хотела напугать тебя. Всего лишь.
Он снова напрягся.
– А сейчас? Опять будешь страху нагонять?
Ева глубоко вдохнула, втягивая в легкие соленый морской воздух, и на выдохе вполне мирным тоном произнесла:
– Нет. Сейчас я не буду тебя пугать.
Бродяга окончательно успокоился. Он потянулся вперед за едой. Осторожно покосился на Еву и жадно ухватил пакет, как будто боялся, что она схватит его за руку. Потом, отвернув края пакета, начал жевать что-то похожее на бутерброд. От еды шел кислый, неприятный запах. Ева молча ждала, пока он доест. Когда целлофановый пакет был пуст, бродяга достал из кармана окурок сигареты и спичечный коробок. Подкурил и глубоко затянулся. Потом из-под бровей глянул на Еву.
– Это хорошо, что пугать не будешь. А то… Больно уж страшно в прошлый раз… Такая жуть…
Ева отвернулась от него, устремив взгляд на бурлящие волны.
– Зачем ты убиваешь бродячих собак?
Бродяга криво усмехнулся.
– Э-э! Дамочка… кто бы вы там ни были… я не хочу, чтоб они сожрали мое тело, когда я буду уже того…
Ева продолжала задумчиво смотреть вдаль, пытаясь различить в темноте, где кончается море, а где начинается небо.
– Их слишком много. Ты не перебьешь их всех. А когда ты умрешь, они все равно придут и съедят тебя.
Бродяга снова затянулся и, выпустив дым, громко хмыкнул:
– Ну! Вы уж будьте покойны. Всех перебью, тварей этих. Ишь чего удумали – людей жрать.
Ева какое-то время молчала, по-прежнему не отрывая взгляда от морских волн. Только чуть склонила голову, как будто очень серьезно о чем-то задумалась. Потом снова вздохнула и сказала:
– Что ж, в конечном итоге – каждый сам выбирает свой путь.