— Следуйте.
Поисковик с овчаркой вышел вперед. За ним устремились Теплов и Карим. Остальные шли сзади. В поселке преследователей окружила большая толпа. Все уже знали, что скрылись два опасных преступника.
След вывел на кладбище, к старому мавзолею. Карим раскидал лаз, посветил в него фонариком. Собака рвалась с поводка.
— Здесь, наверное, есть старые жители? — обратился Норматов к собравшейся у мавзолея толпе.
Вперед вышел старик с белой окладистой бородой.
— Сколько вам лет? — спросил Норматов.
— Девятый десяток пошел, — проговорил старик, оглядываясь на односельчан.
Норматов задумчиво посмотрел на старика.
— Скажите, папаша, а вы эти места хорошо знаете?
— Как не знать, еще мальчишкой все излазил.
— И кладбище это знаете?
— И кладбище.
— А что, лаз вам тоже знаком? — спросил Норматов.
— Знаком, сынок. И лаз тоже знаком, — закивал белой головой старик.
— Что же, сам в него спускался? Или как?
— Лет сорок тому назад воевать мне здесь приходилось, — сказал старик и сел на каменную плиту.
— Расскажите, дедушка, — попросил Норматов.
— Да что там рассказывать, — начал старик. — Били мы тогда здесь басмачей, ох, как били. В тот год зима была суровой. А весной, когда черешни, согретые солнцем, снова расцвели, как невесты, откуда ни возьмись, явился Курбанбай. Здесь, в кишлаке, у нас все его знали — страшный был человек, жестокий. У него отняли землю — вот он и зверствовал, как только мог. До зимы-то мы весь район очистили от бандитов. А Курбанбай в горах отсиделся, вот и уцелел.
Было в банде у него человек тридцать — все такие же головорезы. Налетели ночью, разграбили кооператив, убили комсомольцев, а сами ушли сюда, к этим древним развалинам. Тогда здесь было еще два строения, в них ютились дервиши. Помню, получил я отпуск на три дня. Не успел распрячь коня, как во двор ко мне влетел племянник Фатто. Так и так, рассказывает все про басмачей. Красная Армия тогда ушла в горы — значит, с басмачами нужно было справляться собственными силами.
Собралось нас много, а оружия почти нет. Разбились на группы. Бесшумно сняли часовых. Было их пятеро. Значит, пять винтовок да восемь дробовиков. Неплохо. Однако неопытность моих ребят чуть не погубила дела. Оказывается, банда выставила в кустах вторую засаду. Пришлось ее снимать, но один из бандитов все-таки заметил нас. Закричал. Поднялась стрельба. Басмачи, перепугавшись, решили, что подошли регулярные части Красной Армии, кинулись к коням. Но подкравшийся незаметно Фатто перерезал подпруги. Мы налетели с криком и стрельбой. Басмачи отступили, залегли за тем дувалом, — старик указал на остатки забора, тянувшиеся в виде валика через все кладбище. — Правей, метрах в сорока, лежали убитые бандиты. У нас кончились патроны, и Фатто пополз в сторону убитых. Он не ошибся: при них было много патронов. Мы снова стали ожесточенно обстреливать басмачей. Вскоре нам удалось перебраться в кибитку, что возле этих развалин.