Винит? Себя? Что-то я не заметила…
Мне хотелось спросить другое: когда отпустят Макса? Все ли с ним хорошо?
Но спрашивать об этом у мамы бесполезно, это ее только разозлит.
Я еле дождалась, пока родительница уйдет, а вечером в палату заглянул отчим.
– Дашик, ты как? – с неловкой улыбкой поинтересовался он.
– Буду хорошо, когда вы мне расскажете все, что знаете, – без обиняков попросила я.
Владимир вмиг посерел.
– О чем ты хочешь знать? – Плечи мужчины опустились вниз, будто под тяжестью.
– Что случилось за это время? Почему мама вдруг ополчилась против Максима? – задала вопросы, которые терзали меня, словно стая голодных псов.
С отчимом мне не нужно было выгораживать маму. Они оба находились на тонкой связи, поэтому, уверена, сам Владимир прекрасно знал отношение к сыну. Конечно, раньше мама не особо любила задиру своей дочери, но потом в семье воцарился мир. Что изменилось?
– Ох, Дашка. Тут так все сплелось, я сам не могу поверить. – Отчим провел рукой по волосам, взъерошив их. – Недавно умер твой родной отец.
– Умер отец? – Я не помнила его, поэтому не испытала абсолютно никаких эмоций. Для меня это чуждое слово.
– Да. Твоя мама поехала на опознание, так как никого больше у того мужчины не осталось. Ей отдали его вещи, а там ключ от съемной квартиры. В ней твоя мама обнаружила альбом, где нашла фотографию…
Тут отчим встал и заходил по палате.
– Что за фотография?
Я все не могла взять в толк, как все это связано.
– На фото твой папа с беременной девушкой – еще до связи с твоей мамой. В этой девушке она кое-кого узнала.
– Кого?
– Мать Макса.
– Но откуда?