— Нет, у меня обедает мадам*** — знаешь, писательница.
— Ах, очень рада, посмотрим, что за писательница.
— А вы, Авдотья Трифоновна, хотите познакомиться с ней?
— Не то чтоб познакомиться, а так, взглянуть приеду.
— Вы читали ее сочинения?
— И нет! Есть-таки мне время читать этот вздор.
— Да что такое написала она?
— Так себе — пустячки, верно, выкрадено из «Revue etrangère»{36}.
— Ах, нет, машерочка, чисто подражание Марлинскому{37}.
— Хе, хе, хе! Далеко кулику до петрова дня!
— Позвольте уж и мне попользоваться в четверг вашим обедом! — восклицает воспеватель всех торжественных происшествий …ского уезда. — Позвольте ради вашей красоты! Я давно желал встретиться с ней, посудить об ее уме и талантах, задать некоторые вопросы, высказать откровенно мое мнение насчет ее творений, — гм… думаю, она примет с благодарностью мои советы! — прибавляет он с блаженным самоубеждением, поглаживая розовые отвороты своего голубого бархатного жилета.
— Ах, душонок! Я слышала, что если найдет на нее вдохновение, то где бы ни была она, на балу, в карете или на берегу реки, она тотчас начинает громко декламировать.
— Ах, если б в четверг нашло на нее вдохновение! — восклицает наивная уездная барышня.
— А знаете, ведь говорят, что все героини ее романов списаны с нее самой.
— Как так?
— Да просто, кто ни возьмет в руки перо, то, смотри, себя и опишет.
— Ну, как же это можно, помилуйте? Ведь ее героини не все в одной форме испечены! Эта — деревенская девочка, та — светская дама, одна восторженна, другая холоднее льда, первая русская, вторая немка, третья дикарка, башкирка что ль?..
— Э… да вы забыли, — восклицает догадливый поэт, — что она не просто женщина, а женщина-писательница, то есть создание особенное, уродливая прихоть природы, или правильнее: выродок женского пола. Ведь родятся же люди с птичьей головой и козьими ногами, — почему ж не допустить, что душа ее, созданная по образу и подобию хамелеона, прикинется такой-то, спишет с себя портрет да и обернется в другую форму.
— А… видите…
— Ну, разве что… — произносят нараспев две-три барыни, слепо верующие во все сказания великого поэта.