Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц,

«Совершенно ясно, что Полу Келлеру нельзя находиться на свободе», – сказал на заседании Крейг Петерсон, прокурор. Хотелось бы мне, чтобы все, от кого зависят решения, думали так, как Петерсон, – и не только с точки зрения преступления и наказания, но и из более реальных соображений безопасности, потому что таким парням и правда не место среди нормальных людей.

Когда его приговорили в первый раз, Пол Келлер постепенно начал осознавать свою ответственность за то, что натворил, и зачитал перед судом следующее письмо:

«Я не отрицаю своих действий и всей их серьезности, – читал он, обращаясь к жертвам, – но из ваших выступлений могу сделать вывод, что, по вашему мнению, хотел причинять ущерб и убивать. Это крайне далеко от истины. Мои внутренние противоречия теперь выявлены и диагностированы». Он продолжал: «Разочарование в себе – а не в вас – длиной в целую жизнь привело к этим поступкам».

И далее: «Я приношу свои извинения пожарному департаменту и полиции. Десятки, если не сотни из вас знали меня как человека, чей интерес к огню и службам спасения был исключительно законным. Я никогда не пытался его извратить. Мне очень жаль, что я заставлял вас рисковать жизнью и понапрасну расходовать государственные средства. Я опечален тем, что лишился множества драгоценных друзей. Тем же из вас, кто остается моими друзьями, я хочу сказать спасибо за то, что смогли, невзирая на обстоятельства, заглянуть непосредственно в мое сердце».

Как я говорил, он принимает на себя часть ответственности и демонстрирует некоторое осознание. Но когда он уверяет, что не хотел причинять боль и убивать, это означает на самом деле, что преступник настолько деперсонализировал своих потенциальных жертв, что их вероятная смерть не представляла для него проблемы, даже когда он поджигал дом со стариками внутри. Если бы он относился к другому типу преступников-хищников, обладал большей уверенностью в себе и не был таким трусом, то мог бы причинить куда больше зла – например, деперсонализировав женщину, жертву изнасилования, изуродовать ее и убить, не видя в ней человеческое существо. Точно так же, будь у него другой жизненный опыт, например работай он в технической или военной сфере, он мог перейти от поджогов к закладыванию бомб. А являйся Пол хорошим стрелком, как Дэвид Берковиц, то стал бы орудовать пистолетом, а не карманной зажигалкой.

Что касается принятия ответственности, во время интервью независимому телепродюсеру Брайану Олквисту Келлер заявил, что в двенадцать лет его изнасиловал волонтер вспомогательной пожарной бригады – как будто это оправдывало его преступления! Главное здесь другое – отец Пола упоминал, что поджигательством тот увлекся, когда ему было восемь или девять.

Джордж Келлер – один из настоящих героев в этой истории, – принял награду в 25 тысяч долларов и немедленно перечислил деньги в фонд пастора Ричарда Роуза из лютеранской церкви Святой Троицы в Линвуде, одной из тех, что поджег Пол. «Я потерял сына. Потерял сотни тысяч долларов из своего бизнеса, – сказал Джордж на пресс-конференции. – Но я сделал это для того, чтобы восстановить справедливость».

И я снимаю перед ним шляпу.

* * *

Точно так же, как происхождение, образование и профессиональный опыт влияют на тип преступления, которое человек совершает, его личность отражается в особенностях каждого конкретного деяния. Например, поджоги, как и изнасилования, подразделяются на несколько категорий.

Неадекватный поджигатель-хулиган на этой шкале соответствует насильнику, стремящемуся повысить самооценку, сексуально и социально неадекватной личности, которая насилует, чтобы ощутить собственное могущество и ценность, а потом, возможно, практически сразу, испытывает чувство вины. Он может даже извиниться перед жертвой, прежде чем покинуть место преступления. С другой стороны, поджигатель, который устраивает пожар в жилом доме и получает удовлетворение, наблюдая, как люди прыгают из окон и бегут, чтобы спасти свою жизнь, соответствует насильнику, который наслаждается своей силой и контролем над другими людьми. Он будто становится властным насильником, которому нравится смотреть, как плачет и мучается его жертва.

Как и с другими жестокими преступлениями, обстоятельства поджога указывают на мотив и, таким образом, на личность правонарушителя. Нельзя, однако, забывать, что любой поджигатель-хулиган может перейти на следующую ступень, если ухудшатся его жизненные обстоятельства или психологическое состояние. Но первой идет фантазия, поэтому и насильник, и поджигатель зачастую начинают с вуайеризма.

Я замечал, что следователи и полицейские часто путают термин «мотив» с «намерением». Намерение означает всего лишь произвольность действия – преступник намеренно совершает то, что совершает. Мотив же является причиной, по которой он разводит огонь. У поджигательства таких базовых мотивов семь, и мы часто встречаемся с ними на практике: это мошенничество, пиромания, сокрытие другого преступления, тщеславие, жажда мести, гражданские беспорядки, политическая или революционная деятельность и простое подростковое хулиганство или взрослые игры с огнем.

Для каждого из этих мотивов элементы поведенческого профиля будут отличаться.

Мошеннический поджог чаще всего совершают профессионалы – люди, которые зарабатывают на жизнь тем, что устраивают пожары, которые должны выглядеть как несчастный случай. Обычно мошеннические поджоги совершаются ради получения страховки, и мотив тут ясен: денежная выгода. Есть и другие, не менее очевидные, – устранение конкурента или запугивание и вывод бизнеса из строя. Иногда опытный поджигатель может представить все так, будто пожар устроили подростки-хулиганы, чтобы отвлечь внимание от реальных подозреваемых и настоящего мотива. При расследовании пожаров, которые могут быть мошенническими, первое, на что следует обратить внимание, это возможный мотив: кому было выгодно, чтобы здание пострадало? Например, не считает ли владелец многоквартирного дома, что получил бы больше, избавившись от нынешних съемщиков и продав свою собственность? Надо быть открытым для целого ряда вариантов.

Пиромания официально – это неконтролируемая тяга к разведению огня. В отличие от большинства тяжких преступлений, она характерна и для женщин, и для мужчин, хотя действуют они по-разному. Мужчины обычно совершают поджоги вдали от дома, и у них имеется определенный паттерн. Женщины устраивают пожары поменьше, в доме или возле него, и, как правило, в дневное время.

Любопытно, что это коррелирует с другими расхождениями в преступном поведении у женщин и у мужчин. Как говорилось выше, мужчины предпочитают наносить удар и выплескивать свой гнев на других, в то время как женщины наказывают себя и себе же причиняют ущерб. В отличие от других поджигателей, настоящие пироманы редко бывают агрессивными. У них может возникать потребность в признании, и, если правильно с ними обращаться, они могут осознать, что психически больны и нуждаются в профессиональной помощи.

Поджог с целью сокрытия другого преступления может быть направлен как на коммерческие, так и на тяжкие преступления. Коррумпированный чиновник или бизнесмен может сжечь документы, изобличающие его во взятках или укрывательстве от налогов. Поджог может применяться для отвлечения внимания от другого правонарушения, например побега из тюрьмы. Он может маскировать также грабеж. Или, в более серьезных случаях, с его помощью скрывают убийство и/или уничтожают улики, сжигая здание, где было совершено преступление или оставлен труп. Зачастую пожарные, вскрывая сгоревшую машину, находят в ней останки жертвы убийства. Если кто-то совершает самоубийство, сжигая себя вместе с домом, мы считаем это поджогом с целью сокрытия другого преступления. Иногда встречаются запутанные, многослойные дела, когда мошеннический поджог (например, для получения страховки) маскируют под поджог с целью сокрытия грабежа, что уводит следствие от реальной причины преступления. Как и в других разновидностях «постановочных» дел, следователи обычно находят подсказки: если мы подозреваем, что владельцы сожгли свой дом ради получения страховки, первое, на что я смотрю, – были ли уничтожены семейные альбомы, или их предусмотрительно забрали.

Когда я писал эту главу, в округе Принц Джордж, пригороде Вашингтона, произошел трагический случай. В 3:30 утра в среду двое мужчин и женщина вошли в круглосуточную закусочную близ военно-воздушной базы Эндрюс, заставили троих служащих лечь на пол и расстреляли из пистолета. Двое были убиты, а третий, с тяжелым ранением, выжил, притворившись мертвым. Преступники оказались столь хладнокровны, что, когда женщина заглянула в закусочную, где за прилавком на полу лежали три трупа, истекающих кровью, они сделали вид, что работают там, продали ей пончики и отпустили счастливицу с миром. По бихейвиоральным паттернам было понятно, что преступники сразу планировали убить служащих, чтобы совершить ограбление. И не только – прежде чем уйти, они подожгли заведение, чтобы скрыть свое преступление. Спасательные службы приехали на место, когда в закусочной сработала пожарная сигнализация.

Я помню и еще один недавний случай, произошедший в Лас-Вегасе, который иллюстрирует многое из того, что я говорю, особенно пугающим образом. Сорокапятилетний мужчина был арестован по обвинениям в убийстве, похищении человека, сексуальных домогательствах, поджоге и мошенничестве со страховкой, после того как сжег свой трейлер, чтобы имитировать собственную смерть и получить деньги по страховке, одновременно избежав наказания за сексуальные домогательства к детям. Он перебрался в другой штат и сменил личность. А в трейлере погиб совсем другой человек.

Есть две основные категории так называемых поджогов из тщеславия. Первый – это «выгодный», или разновидность мошеннического поджога. Сторож хочет, чтобы ему повысили зарплату. Пожарный мечтает о большем количестве смен. Второй является «тщеславным героем» и обычно не чужд пиромании. Офицер полиции или пожарный хочет прославиться, обычный гражданин – привлечь к себе внимание. Юноша хочет произвести впечатление на девушку, спасая ее из горящего здания, которое сам и поджег. Няня хочет спасти ребенка и провоцирует опасную ситуацию. Как вы понимаете, большинство таких людей надо лечить, в отличие от тех, кто совершает поджоги из более традиционных соображений манипулирования, доминирования и контроля.