Рыцарь Родриго и его оруженосец,

– Это не играет роли, – заверила его Филиппа Аннегунде Роза. – Сам подумай, я племянница короля, который приходится мне семиюродным дядей. Все рыцари в стране попытаются меня освободить. А сверх того ты ещё мог бы потребовать за меня выкуп. Тогда это не только похищение человека, но ещё и шантаж. А как тебя, кстати, зовут?

– Малыш, – представился Малыш и снова почувствовал потребность просить прощения – на сей раз за имя, которое звучало совсем не по-разбойничьи.

– Мои друзья называют меня Флип, – сказала Филиппа Аннегунде Роза.

– Но я не твой друг, – нахмурился Малыш. – Я твой похититель.

– Но всё равно можешь называть меня так, – кивнула Флип. – Ну что, идём? – И она подобрала подол своего платья и выбралась из кареты.

– Погоди немного! – Малыш чувствовал себя захваченным врасплох. При этом ему нравилась мысль похитить принцессу, да и сама Флип ему тоже немного нравилась. Больше всего ему нравилось то, что она не давала себя в обиду.

Но прежде чем они отсюда уйдут, не должен ли он оставить какой-то знак? Он быстро подошёл к карете, помусолил палец в ещё не засохшей грязи у себя на животе и принялся писать этим пальцем:

ВО СЛАВУ РЫЦАРЯ-РАЗБОЙНИКА РОДРИГО ГРУБИАНА!

Так на белой карете возникла чёрная надпись большими буквами, и Малыш удовлетворённо разглядывал свою работу.

Шестая глава,

в которой к придворному магу Рабанусу Рохусу прилетает почтовая ворона – и появляется меланхолический король, а также гудипанский дракон

Рабанус Рохус, чародей при дворе короля Килиана Последнего, стоял на крыше своей чародейской башни, которая располагалась в одном из тёмных уголков королевского парка. Башня, ограждённая зубцами, была мрачным, сырым строением, которое становилось тем мрачнее и сырее, чем глубже уходило в землю. Ведь чародейская башня придворного мага Рабануса Рохуса не только высилась в небо, но и углублялась в самые недра земли, где Рабанус Рохус скрывал свои тайны. Там внизу, в предпоследнем подземелье башни, жил один тайный дракон, но о нём речь пойдёт немного позже.

Пока что Рабанус Рохус был занят не драконом, а вороной. Он увидел в подзорную трубу, как она подлетает. Ворона, измочаленная и измученная долгим полётом, пошатываясь приземлилась на один из зубцов башни.

– Неповоротливая ты скотина! Быстрее-то не могла лететь? – ругался на неё Рабанус Рохус. Со вздёрнутой бородой, в развевающейся мантии он поспешил к ней, грубо схватил и сорвал у неё с лапки маленький деревянный цилиндр. – Если и дальше так пойдёт, – фыркал он, – придётся заменить вас на голубей. И тогда ни один человек не узнает, что когда-то были почтовые вороны. Да может, оно и к лучшему. Хотя бы забудутся все неприятности, каких я натерпелся с вами.

Он отпустил ворону, которая опять вспорхнула на спасительный зубец, и торопливо отвинтил крышку с деревянного цилиндра. Там внутри было крохотное письмецо, написанное мелкими буквами одним из шпионов Рабануса Рохуса. Пока почтовая ворона приводила в порядок свои пёрышки, чтобы затем незаметно исчезнуть, Рабанус Рохус принялся расшифровывать письмо, мрачнея при этом всё больше.

– Филиппа Аннегунде Роза? – вскричал он. – Официально избрана престолонаследницей? И уже на пути сюда? – Он гневно скомкал крошечное послание и принялся нервно ходить взад-вперёд по крыше башни. – Почему я узнаю об этом только сейчас? Как такое важное решение могло быть принято втайне от меня? Как вообще что-то может оставаться в тайне от меня?

Он воздел руки к небу, как будто небо было в этом виновато, и метнул гневный взгляд на королевский дворец Килиана Последнего в другом конце парка. Дворец красовался на солнце со своими белыми башенками и красными крышами и глядел большими окнами на живописный пруд, где купались в ярком свете водяные лилии.

Рабанус Рохус, однако, не замечал всей этой красоты. Он видел только власть, которая повелевала замком и замковым прудом, полями, лугами и деревнями вокруг, а также всеми людьми, которые там жили. Рабанус Рохус так жаждал этой власти, что ночами часто не находил сна, а если против ожидания всё-таки засыпал, то снова просыпался с единственным желанием самому стать королём. Тогда он – ещё в чёрной ночной рубашке, в чёрном ночном колпаке и босиком – спешил к своей подзорной трубе на крыше башни, чтобы навести её на окна королевской спальни и посмотреть, не скончался ли король Килиан минувшей ночью. Ибо король, как вы уже знаете, впал в глубокую меланхолию, и Рабанус Рохус очень надеялся, что скоро он умрёт от своей хандры.

И тогда – так расписывал себе чародей в свои бессонные ночи – его венчают на царство новым королём, поскольку, кроме Филиппы Аннегунде Розы, у короля Килиана не было родных, а Филиппа Аннегунде Роза была ещё ребёнком, да к тому же девочкой. А в мрачное Средневековье, да будет вам известно, королевы не были чем-то само собой разумеющимся. И куда чаще за неимением королевских сыновей на царство венчали придворного мага.

Однако и в эту ночь король Килиан не умер. Подзорная труба и в это утро показала Рабанусу Рохусу то же, что обычно: вялого короля в склепе подушек, едва находящего в себе силы для того, чтобы дать себя одеть своим слугам.