Икона до сих пор цела – она хранится в специальном ковчеге в Софийском соборе Новгорода. Новгородское сказание о событиях 1170 года отражено на иконописном изображении «Чудо от иконы “Знамение”». Эта икона важна для нас именно как память о том, что бывает в братоубийственной баталии, и о безуспешной попытке вразумления, – знамения хорошо бы уметь понимать.
В этом веке особым днем русского календаря станет и день Рождества Богородицы. Так повелось как-то с самого начала страны – этому празднику посвящались первые наши храмы. На берегу Волхова вместо идола Перуна был поставлен Храм именно Рождества Божией Матери. На его месте возник после Перынский скит – он и теперь существует. Особенно часто будут посвящать храмы Рождеству Богородицы после Куликовской битвы, которая состоялась в этот день – 21 сентября по новому стилю. В массовом сознании «Оспожинки» (так прозвали в народе этот праздник – от «Госпожи») – это вторая после Преображения встреча осени.
В разных местах Русской земли единение все же удается: в 1144 году произошло объединение Галицких уделов в единую Галицкую землю, в 1197 году Роман Мстиславич (князь Волынский с 1170 года) объединяет Волынь и Галицию под своей властью. Галицко-Волынское княжество становится крупнейшим. Его князь Роман – почти «самодержец». Римский папа Иннокентий III шлет к нему послов, обещая титул короля за обращение в католичество.
Но все же к началу XIII века больше пятидесяти княжеств будут уже самостоятельными государствами! При этом парадокс: центробежным силам в стране противостоит центростремительное настроение: эта жажда единства воплотится во всем русском – в искусстве, архитектуре. Шедевр этого века и на все времена в княжестве Андрея Боголюбского – Церковь Покрова на Нерли, архитектурный гимн единению и гармонии.
Эта же тоска по единению отразилась в «Слове о полку Игореве» – в нем описан неудачный поход князя Игоря на половцев 1185 года.
Это «Слово» – последний в литературе призыв русских земель к объединению перед надвигающейся катастрофой. В нем снова возникает драматический образ «русской Земли» и утверждается неслыханная до того жертва – отдать жизнь ради своей страны.
Весь этот XII век жертвенность неспешно становится одной из важных черт нашего национального характера. Благодаря этому в будущих веках русские станут объединяющей силой всей Евразии. Но силой не насильственной, а жертвенной.
Это как в истории двух удивительных святых будущего XIII века Петра и Февронии. Появление их не случайно – перед потрясениями в стране всегда являются большие святые – для укрепления. Перед последней нашей революцией таким святым был Иоанн Кронштадтский, чудотворец. Вот и перед татаро-монгольским разорением возникли святые Петр и Феврония. Петр был князем Мурома. Он полюбил женщину некняжеских кровей. Из-за этого бояре изгнали его из города. Это был переворот. Потом в хаосе опомнились и призвали назад. Но выбор князя Петра символичен: выбор Любви, а не власти, это выбор небесного, а не земного. В каком-то смысле это указание пути для всей страны. История Петра и Февронии – это пронзительная история любви в пору всеобщей жестокости. И это тоже история единения в атмосфере, когда крушатся все связи вокруг. Скоро случится катастрофа.
Да, и в раздробленной стране можно найти руку Промысла. Раздробленность наших земель способствовала бурному развитию каждой из них в отдельности – росту городов, расцвету культуры… Но к началу XIII века всему этому пришел конец. Русь столкнулась разом с двумя внешними агрессорами. С северо-запада к Полоцку, Пскову, Новгороду и Смоленску подошел Ливонский орден. А в 1237–1240 годах произошло монголо-татарское нашествие с юго-востока, противостоять им порознь было невозможно. Неспособность договориться друг с другом в течение целого века стоила всем нам рабства почти на 250 лет, чудовищного разорения нашей земли, демографической катастрофы, предпосылок возникновения отдельных Украины и Белоруссии в будущем…
Но иго станет лучшим из всех возможных уроков единения.
Глава 4
XIII век: Иго
Уничтожение православной столицы
XIII век начинается с исторической катастрофы. В 1204 году в Константинополь вторгаются крестоносцы. Из всех по сути преступных Крестовых походов этот – самый чудовищный. Его уже не оправдать «освобождением святой земли от иноверцев». Это хищническое разграбление братьев-христиан – самый страшный плод разделения церквей.
Истоком преступного вторжения в православную империю стал призыв дожа Венеции Энрико Дандоло к крестоносцам идти на Византию. Целью похода он объявил утверждение господства Венеции, хотя всего 120 лет назад при византийском Императоре Алексее Комнине Венеции были даны неслыханные торговые привилегии в Византии. Благодаря этим привилегиям Венеция стала процветающей. И вот теперь – такая «благодарность».
Решение идти в четвертый крестовый поход было подстегнуто и воззванием папы Иннокентия III, взошедшего на папский престол в 1198 году. То, что в Иерусалиме все еще властвовали мусульмане, Иннокентий III называл позором христианского мира. Призыв дополнялся посулом большого денежного вознаграждения. То есть четвертый крестовый поход по сути был хорошо спонсированным набегом.
Пострадала Византия и от собственных нестроений. Дож Энрико Дандоло получает поддержку Алексия, сына свергнутого византийского Императора Исаака Ангела, – тот пообещал крестоносцам за возвращение ему престола щедрое вознаграждение. Крестоносцы осаждают Константинополь.
Это очень важно понимать: мало было только внешнего геополитического врага – Венеции. Чтобы город пал, нужно было предательство изнутри. Этот закон будет повторяться много раз и в нашей истории – «пятая колонна» была решающей и в смуту XVII века, и в революцию 17-го года…
Византийский Император Исаак Ангел возвращен на трон. Алексий должен был выполнить условия договора с венецианскими крестоносцами: подчинить Риму Православную Церковь и содержать захватническое войско. Но духовенство отказалось вставать под контроль Рима. Попытки Алексия сдержать слово перед крестоносцами вызвали волнения среди населения Константинополя, в результате в этот же год его вместе с отцом свергли с престола.
Оставшись без поддержки в Византии, крестоносцы заключают преступный договор «Во имя Бога, папы и империи» – по его условиям награбленное в захваченном Константинополе будет поделено между венецианцами и франками, над городом также устанавливается их совместная власть. В этом договоре, да и в самой идее Крестового похода уже не осталось ни единой мысли о христианской вере.
ebooksa