Ария смерти

– Ее отец наверняка так думает.

Брунетти задумался. Между Франческой Сантелло и Флавией Петрелли могла быть какая-то связь. Возможно, но маловероятно. Обе – певицы; с обеими произошла неприятность, хотя в случае с девушкой, надо признать, это слишком мягко сказано. В конце концов он решил высказать свою догадку – хотя бы поймет, как это выглядит со стороны…

– Флавия Петрелли похвалила ее исполнение, и кто-то мог это слышать.

Клаудиа остановилась как вкопанная.

– Пожалуйста, повтори еще раз!

– Один из поклонников синьоры Петрелли, предположительно, приехал следом за ней в Венецию, – медленно произнес Брунетти, подбирая слова. – И забрасывает ее цветами. Это началось в Лондоне, продолжилось в Санкт-Петербурге, а теперь здесь, начиная с премьерного спектакля, цветы в ее костюмерную доставляют охапками. А недавно вечером после спектакля она вернулась в квартиру, в которой временно живет, и обнаружила на пороге огромный букет. Причем парадная дверь дома была закрыта и никто не впускал посторонних.

Комиссар Гриффони потерла щеку, потом запустила пальцы себе в волосы и подергала прядку-другую.

– А пострадавшая девушка? Как, по-твоему, они связаны? Я пока что не понимаю.

Брунетти тоже не понимал. Логичного обоснования, которое любой нашел бы правдоподобным, у него не было. Он зашагал дальше по коридору, Клаудиа – следом за ним. Они прошли мимо больничного бара, едва взглянув на попивающую кофе клиентуру в халатах и шлепанцах.

– И я бы сказала, что посылать кому-то цветы… – Клаудиа повернулась к Брунетти, но, увидев выражение его лица, уточнила: – Ну хорошо, очень много цветов, – совсем не то же самое, что пытаться убить этого человека.

Она попыталась вложить в свои слова иронию, но получился скептицизм.

– Оба эти действия эксцессивны, – не уступил Брунетти.

– По-твоему, одно влечет за собой другое? – спросила Клаудиа тоном, которым на его памяти часто пользовались прокуроры.

Брунетти остановился.

– Клаудиа, прошу, перестань изображать из себя злого полицейского! Представь, что все это делает человек с неуравновешенной психикой, и ты поймешь, что я имею в виду.

Она уставилась на Брунетти, даже не думая соглашаться с ним.

– Когда пытаешься объединить два не связанных между собой поступка, конечно, проще всего заявить, будто их совершил сумасшедший! Не нужно даже искать объяснений. Сумасшедший, что с него возьмешь?

– О том-то и речь! – продолжал упрямиться Брунетти. – Это сумасшествие – на протяжении нескольких месяцев посылать кому-то сотни цветов в трех странах и не сообщить при этом, от кого они.

– Сотни? – переспросила Клаудиа, явно удивленная.

– Да.