– Я бы таким рубила руки!
– Что, прости?
– Людям, которые крадут книги или уродуют картины, вообще всем вандалам! Я бы отрубала им руки.
– Надеюсь, в переносном смысле?
«И чему только в наше время учат детишек в Неаполе?» – промелькнуло в голове у Брунетти.
– Разумеется, в переносном! На самом деле я бы отбирала у них все ценное, пока стоимость украденного или уничтоженного не будет возмещена, или держала бы за решеткой, пока они не выплатят ущерб!
– А если бы они так и не смогли заплатить? – спросил комиссар.
Его коллега резко остановилась и повернулась к нему лицом:
– Гвидо, не придирайся к словам. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Такие преступления просто выводят меня из себя. В этот мир привнесли столько красоты… А теперь нам приходится стоять и смотреть, как ее разрушают или разворовывают… как она навсегда исчезает!
Ее гневная тирада оборвалась, и дальше они шагали молча. Наконец Брунетти и Гриффони перешли по мосту на
Клаудиа открыла дверь ключом, который оставила у себя. Пока они поднимались по лестнице, она спросила:
– Нам известно, что мы ищем?
Брунетти остановился перед дверью в квартиру и вставил ключ в замок:
– Обещаешь не смеяться, если я скажу, что именно мы ищем?
– Я сбилась со счету, сколько мест мы обыскали на предмет «того, что может показаться подозрительным»!
– И находили?
– Однажды я нашла двадцать кило кокаина.
– Где?
– В частном детском садике в предместье Неаполя. Заведующая оказалась кузиной главы местной мафии. В кухне начался пожар, и спасатели вытащили кокаин из шкафчика, где он был спрятан. И вызвали нас.
– Что было дальше?