– Да. Тут он выкладывался на все сто, и у него получалось. Альдо заражал мальчиков своим энтузиазмом, учил их понимать суровую четкость латинского языка, глубокую логику в построении синтаксических и смысловых конструкций.
– Вы знаете это с его слов?
Подумав немного, Франчини ответил:
– Нет. В свое время Альдо и меня учил. Он уже был студентом университета, когда я только пошел в
Эта формулировка несколько обеспокоила комиссара.
– Скажите, а не могло ли быть, что у вашего брата… с мальчиками?..
– Это исключено. Альдо обожал женщин. У него были любовницы по всему Венето[102]. Однажды он проговорился – на пьяную голову, – что хорошо поживился за их счет. Просил их жертвовать на Церковь…
– Им было известно, что он священник?
– Некоторым – да, но не всем.
– Понятно, – сказал Брунетти и тут же спросил: – И вы все знали?
– Я узнал об этом не сразу. На это ушли годы. Точнее, вся моя жизнь, – сказал Франчини, и комиссару показалось, что впервые за все время в его голосе появилась горечь.
– Разумеется, – кивнул Брунетти. – Но как вы это узнали? Откуда?
– От общих друзей, – последовал ответ. – Или, скорее, от моих друзей, которые как-то пересекались с Альдо. – Франчини снова откинулся на спинку скамейки и вытянул ноги. – Кое-что мой брат говорил сам, когда ему хотелось похвастаться, – продолжал он с некоторым смущением. – Кому, кроме меня, Альдо мог об этом рассказать? О женщинах, и о деньгах, и о том, насколько он умнее окружающих.
– Когда у вас случались такие разговоры?
– Довольно часто, когда я приезжал навестить брата. Потом я понял, что больше этого не вынесу – особенно после исчезновения картин. И я перестал сюда приезжать. – Франчини посмотрел на здание на другой стороне канала. – Тут я вырос. И чувствовал себя как дома…
Он расправил платок и вытер им лицо, словно полотенцем, а затем сунул в карман брюк.
– Последние годы мы с братом общались исключительно по телефону. Не знаю почему, но я все равно продолжал ему звонить. Может, надеялся, что когда-нибудь Альдо услышит себя как бы со стороны, поймет, как это звучит… Но чуда не произошло. Думаю, в конце концов он сам в это поверил, ну, что он умен настолько, что может перехитрить кого угодно. – Какое-то время Франчини скользил взглядом по домам на противоположном берегу, потом махнул рукой, указывая в ту сторону: – Ваш молодой коллега сказал, что вырос там. – И уже более спокойным голосом добавил: – Этот район до сих пор считается престижным.
Франчини сел прямо и хлопнул себя по бедрам – жест человека, который хочет продемонстрировать желание и готовность действовать.
– Что мне делать дальше?
– Боюсь, вам придется опознать брата, – сказал Брунетти.