Теперь была очередь Брунетти кивнуть.
– Другие истории, вроде этой, до вас доходили? Я имею в виду, о брате.
– О шантаже? Нет. Но вещи он крал.
– Например?
– Вынес кое-что из дома наших родителей.
– Что именно?
– Четыре хорошие картины, которые передавались из поколения в поколение. Они были на месте, когда умерли наши родители, а потом в отчем доме поселился Альдо… И теперь их нет.
Упреждая вопрос, Франчини произнес:
– Нет, я не сегодня увидел, что картины пропали. Это произошло несколько лет назад.
– Когда именно вы это заметили?
– Два года назад. Да, к тому времени Альдо уже год жил в родительском доме. Пропали четыре картины…
– Вы спрашивали у брата, где они?
Франчини вздохнул и пожал плечами.
– А что толку? Он бы солгал. К тому же мне некому оставить их в наследство. Я бы только зря разнервничался. – И несколько смягчившимся тоном Франчини добавил: – Раз эти деньги принесли ему радость – на здоровье!
Брунетти поверил, что он говорит искренне.
– О чем еще лгал ваш брат? – спросил он.
– Вся его жизнь была построена на лжи, – устало отозвался Франчини. – Альдо все время притворялся – что хочет быть священником, что он хороший сын, хороший брат…
Последовала долгая пауза, которую Брунетти совершенно не хотелось нарушать.
– Единственное, что было в нем настоящего, – это тяга к латыни. Он действительно любил ее, язык и все, что на нем написано.
– Ваш брат был хорошим учителем?