Мы лучше

Итан не знает ответа, как и способ его поисков, из‑за размытых понятий и ответственности, которые отныне давили на него, вешая ярлык палача. Ранее эти же вопросы он обсуждал с Елизаветой, но тогда все было иначе, не было бремени, которое он начинает ненавидеть. Если люди уже могут менять конечности или ставить простейший имплантат, то, что будет, когда он сможет создать контроль над мозговыми синапсами и воссоздавать их. Как много человеку нужно заменить частей мозга на электронные, дабы перестать быть человеком? Но и роботом его нельзя будет считать. Если переместить разум человека в компьютер, отключив биологическое тело, он будет роботом или все же человеком? Или же ум, созданный с помощью программы, так искусно научится имитировать мышление с алгоритмами выбора, то как доказать, робот ли он, ведомый программой или все же мыслящий механизм? Чем больше он думал об этом, тем меньше видел разницы между живыми по биологическим признакам, из плоти и крови, и механическими развивающимися представителями вида Людвига. Мысли эти, как и пошатывающиеся догматы его работы и понимания человеческого «я», позволяли взглянуть на все то бремя, ожидающее его в грядущем, совсем с другой стороны, отныне в его формулировке видения прочно укрепилось слово – вопреки. Неожиданно все вышеупомянутое, стало не теорией и последующим трепетным поисков разгадок, а бременем, подкрепленным пришельцем из будущего.

– Я знаю, хочется сделать все подобающе, но это тот случай, когда следует послушаться воли умершего: он не хотел быть использованным во вред. Его тело может совершить революцию в сферах программирования, роботостроения и даже симбиоза живой ткани и механических частей. Но это изменит все, к чему он так стремился, стоит отойти хоть на шаг в сторону или упустить контроль. Я хочу уважать его волю, мы должны уважать его волю… Нам придется уничтожить тело.

– Есть плавильные, – несколько отстраненно, словно желая скорейшего окончания, сказал Итан, – недалеко от моего отдела, там создаются макеты в натуральную величину, температура позволит избавиться от его останков… По крайней мере должна позволить.

– Я рад твоему согласию. Дабы не поднимать эту тему дальше, скажу честно: прими ты иное решение, я бы не стал противиться, ведь я хочу помочь тебе. Я видел мир будущего, мир без людей, и это была утопия во всех её проявлениях. Но ещё я знаю, как и знал Людвиг, что добиться этого можно не только через войну и жертвы… Я искренне надеюсь, мы сможем избежать этого.

– Я хочу уничтожить его тело по одной причине – не желаю зависеть от парадокса. Если и есть шанс, создать лучшую версию того мира, где ты был, то это будут наши решения и наш выбор…

– Мы вместе это сделаем, верно?

– Верно, – ответил Итан потому, что такой ответ был нужен.

Бенджамин ушел за дверь, подняв без особых усилий тело Людвига, что было примером одного из улучшений, полученных им в будущем. Итан пытался противопоставить хоть что‑то той догадке, появившейся в процессе их диалога, но все попытки его были четны – осталось лишь принять эту истину. После раскрытия правды и, наконец, избавления от притворства перед другими, Бенджамин больше походил на Людвига, чем на своих коллег, но дело было не во внешности. Это был тот индивидуум, который все знал и не боялся, не сомневался, а лишь стремился к лучшему следствию событий для всех и каждого. Итан никогда и никому не признается в этом, но в некотором смысле, он ему завидовал.

21

Майя вернулась в помещение. Ей все ещё было тяжело, постоянно опираясь на что‑то, лишь бы не упасть, она смогла отредактировать журнал посещений и событий, о чем сразу сообщила. Дезориентация Майи практически прошла, но от падения и энергетической волны болело все тело. Кровь на голове уже высохла, и она протерла рукавом, рана была небольшая, всего лишь царапина. Ожоги на руках были уже спрятаны под тряпками, которые она взяла неизвестно откуда.

– Тебе нужно вызвать скорую и что‑нибудь попить, – сказал Итан утвердительно и только сделал несколько шагов к двери, как пришел Кристофер. Он встал в проходе и молча смотрел на Итана и Майю. Тишина длилась недолго, и, словно согласившись с намеченным ранее планом, он выставил правую руку вперед, крепко держа в ней пистолет, направляя его в сторону Итана.

– Что происходит, Кристофер? – Итан сдвинулся в сторону Майи, заслонив её собой.

– Ты здесь не при чем, Майя. Все дело в нем! Ты ведь ещё не рассказал ей верно? Или и вовсе не собирался?

– Что не сказал, о чем он, Итан? – она была в замешательстве.

– Чего ты хочешь Кристофер?

– Я слышал и видел вас с Бенджамином через систему наблюдения. Как раз в тот момент, когда чистил архив за сегодня: не мог не поинтересоваться, чем вы занимаетесь, и мне открылась правда.

– О чем ты говоришь?! – Майя перешла на крик.

– Бенджамин тоже из будущего! – Словно его предали, криком вырвалось из Кристофера, – он обманывал нас всех, делая вид, будто просто «опустил рубильник» и пришел Людвиг. На самом деле, это был их план, цель которого – контролировать вашу с Итаном работу, – он почти кричал, а рука его тряслась.

– Это правда?

– Это не вся правда, – неожиданно холодно ответил он, – мы хотим создать безопасное будущее путем знаний и развития, а не войн и тотального контроля, который выльется из гонки вооружений, которую ты так хочешь устроить, Кристофер. Но ничего не выйдет – Бенджамин уничтожил тело Людвига. Убрав из уравнения технологический конфликт, мы вернулись к тому, с чего начали. Так будет лучше всего. Опусти пистолет, больше нечего обсуждать.