Давид не мальчик. Но я его тоже не знаю. Но почему глядя на то, как он спит, да и вообще рядом с ним, у меня не возникает тревожных чувств. Лишь легкое волнение и тошнота в желудке.
Не от голода, а от страха, что скоро закончится эта сказка извращенца и я вернусь в свой пустой мир. И не будет там ни хлестких ударов, ни поцелуев, ни сносящих все грани разума оргазмов.
Будут только воспоминания.
Хорошие, греющие душу ночами, когда придется в очередной раз сидеть с сестрой или другой пациенткой.
Я хочу уже стянуть с Давида боксеры, но не решаюсь, поэтому просто укрываю его одеялом и ложусь под руку.
Иллюзия нежности и заботы. Словно мы давно женатая пара и муж пришел немного навеселе.
Так приятно об этом думать, так приятно об этом мечтать. Только вот Давиду не нужна жена, ему нужна раба и я ею стала. На месяц.
С утра я проснулась одна. От криков Василисы, которая пыталась что-то доказать Давиду. Выглянув за дверь, я увидела абсолютно равнодушного, облаченного в костюм мужчину и чунгу-чангу, скачущую вокруг него.
— Не надо, не надо таких решений дядя! — кричало это лохматое создание.
— Ты должна была раньше сказать, что вообще общаешься с такими людьми, как Черкашин! Его давно пора приструнить. Он в край охамел!
— Но он же не знал, что я твоя племянница. Давид, прошу не сдавай его! Я… люблю его.
— Совсем сдурела? — не выдержал и заорал он.
— Люблю понимаешь!
— Он… — Давид просто не находил слов, а я только поджала губу, ожидая развязки.
— Пожалуйста, — страстно зашептала Василиса, сжимая пальцами его предплечье. — Пожалуйста! Неужели в тебе нет ничего человеческого? Неужели ты никогда не любил?
Ее почти трясло, она глотала слезы и утирала сопли рукавом спортивной кофты. Это могло бы быть некрасивым, если бы не брало за душу так сильно. Так пронзительно.
Давид вдруг поднял взгляд на меня, смотрел не более секунды, но что-то решил. Отложил телефон и отстранился от Василисы.
— Пусть живет пока, а ты едешь во Францию.
— Куда? Зачем?! — с криком удивилась она, и я тоже широко раскрыла глаза.
— У меня командировка, — не глядя на нас, сообщил Давид и, взяв сумку, направился к выходу. — Вы обе едете со мной.