Юра закатил глаза и принялся разглядывать свой букет.
— Кстати, я не сказал тебе спасибо за цветы. Такие красивые!
— Не за что. Я из-за них чуть на концерт не опоздал — выбирал.
Юра нежно пригладил пальцами лепестки пионов. Уткнулся в них носом и тут же, глубоко вздохнув, скривился, сдерживая чих.
Володя, хоть и следил за дорогой и старался быть серьёзным, невольно засмеялся.
— Ну расскажи хоть, как долетел? Нормально? — почёсывая нос, спросил Юра.
— Да так себе. В Минске рейс задержали, потом багаж долго получить не мог. Но в целом ничего страшного.
— Как мама себя чувствует?
Володя пожал плечами.
— Хорошо, будто и не лежала в больнице. Передавала тебе большой привет и, кстати, открытку с днём рождения — отдам дома. Очень расстроилась, что не смогла попасть на твоё выступление, но врач сказал, что летать ей после операции можно будет только через полгода в лучшем случае.
— Ну и ничего страшного. Раз такое дело, можем осенью вместе к ней слетать, я выступлю перед ней лично.
Володя украдкой взглянул на Юру.
— Скажу маме, что она просто невероятная счастливица. Композитор сам приедет к ней с концертом — где такое видано?
— Ну, как говорится, если гора… — Он отвлёкся на пиликнувший телефон и цокнул.
— Кто там?
— Угадай с одного раза. Ты почему не написал Маше, что долетел? Она переживает!
Володя вздохнул.
— Да когда мне было ещё ей писать… Кстати, она взяла с меня обещание, что я тебя крепко расцелую за подарок Диме. Говорит, что тот визжал как девчонка, когда увидел эти ботинки. Но крепко расцеловать тебя от Маши я согласен только если в щёку.
— А если не от Маши, а просто так расцеловать?
— Ну-у… — протянул Володя. — Это уже совсем другой разговор…