Они молча спустились по улице до набережной и уткнулись в ряд пришвартованных лодок и яхт. А за ними, сколько хватало глаз, раскинулась сплошная синева Боденского озера.
— Нам налево, — сказал Юра.
— Я помню.
Больше полугода прошло с тех пор, как они впервые оказались на этой набережной и, бесцельно бродя, нашли в дальнем конце укромный тихий парк. И сейчас, не сговариваясь, направились туда же. Они не могли не вернуться сюда, ведь с отпуска именно в этом городе началось Юрино выздоровление.
— Володь, — промурлыкал Юра, беря его за руку, — давай уже заканчивать эти разговоры?
Даже после года жизни в Германии Володя не мог привыкнуть к царящей здесь свободе — ему приходилось пересиливать себя, чтобы на людях держаться за руки с Юрой. Легонько стискивая его пальцы, Володя уставился под ноги, чтобы и в этот раз побороть привычку оглядываться, ища недовольные взгляды.
— Юра, выбор дома — не та вещь, которую решают с полпинка.
— Ты же и так знаешь, что выиграю я! — заявил Юра.
— Ну здрасьте! Предлагаешь начать битву характеров? — усмехнулся Володя.
Юра весело воскликнул:
— А то!
Вспотевшие и утомлённые зноем, они наконец дошли до той части набережной, где брусчатка уступила место газону, а вместо рядов фонарей возвысились деревья, растущие у самой кромки воды.
— Вот хорошее местечко, — указал Володя на траву под особенно широкой кроной, — тени много, ветерок.
— Наконец, — выдохнул Юра и, в два шага оказавшись под деревом, растянулся на газоне.
— Юра, в белой футболке и на траву! — возмутился Володя, вынимая из сумки розовый свёрток. — Подожди, я тебе хотя бы толстовку постелю.
Володя и представить себе не мог, что когда-нибудь наденет розовую толстовку. Но на покупке этой Юра настаивал так сильно, что пришлось сдаться и, хуже того — не просто убрать в шкаф, а носить. Юре очень нравилось, как Володя выглядел в ней. Признаться, он и сам понимал, что розовый ему к лицу.
— Иди ко мне. — Усевшись, Юра похлопал рядом с собой.
Володя сел к нему. Откинувшись назад, посмотрел вдаль, с наслаждением вдохнул влажный воздух. Как здесь хорошо. Перед глазами сплошная синева: пронизанное парусниками озеро — внизу, вверху — устланное облаками небо, а далеко на горизонте — зигзаг белоснежных Альпийских вершин.
Володю забавляла сама мысль, что он уехал в Германию, чтобы в итоге поселиться на границе со Швейцарией в самом «не немецком» городе Констанце. Но они не могли выбрать никакое другое место после всего случившегося за последний год. Ведь было действительно трудно: Юра боролся с депрессией, а Володя — в сорок лет начинал жизнь заново.
Володя уезжал в Германию, зная, что ему придётся очень много отдавать, не получая ничего взамен. Оставив за чертой гордость и эгоизм, приготовился быть терпеливым, понимая, что рано или поздно терпение кончится. Старался сохранить чувства к Юре и берёг добро в себе, чтобы, когда придёт время, отдать всё ему. В некоторые моменты Володя думал, что для преодоления всех трудностей его любви не хватит. Но хватило.