О чём молчит Ласточка,

— Юр, ты считаешь, я просто так занимаюсь именно современной архитектурой? Я видел столько шикарных скандинавских домов. Последний проект помнишь? Он же просто потрясающий! Я всегда хотел такой же дом для нас, а ты предлагаешь мне это убожество.

— Да никакое не убожество, — буркнул Юра.

— На мазанку похож.

— И что? — Юра усмехнулся. — Будет нам напоминать о далёкой родине.

Заметив на его лице ямочки, появившиеся от улыбки, Володя не удержался и ласково ущипнул Юру за щёку.

— Опять намекаешь, что я толстый? — Юра нахмурился и шлёпнул его по руке.

— Ни на что я не намекаю. И никогда не намекал. Это ты придумал себе проблему, — сердито заметил Володя. Эта тема его очень раздражала, он стал заводиться. — Толстый… да какой толстый? Когда ты им вообще был? Подумаешь, щёки появились и живот к спине не прилипает. Мне это нравится!

Разговоры о мнимой Юриной полноте звучали как отголоски болезни и напоминали Володе о времени, когда кризис был в апогее. Сейчас Юра просто шутил об этом, но тогда всё было предельно серьёзно.

Юре ещё не успели подобрать идеальное лечение. Ему приходилось экспериментировать с лекарствами, и эти эксперименты плохо сказывались на его нервах. Иногда Юра был просто невыносим. От антидепрессантов он набрал с десяток лишних килограммов и решил, что стал толстым. Юра так зациклился на этом, что со временем превратил полноту в идею фикс. Он несколько раз втихомолку бросал лечение, рискуя ещё глубже погрузиться в депрессию.

Володе потребовалась помощь Ангелы, чтобы разубедить его в этом. Да и ему самому пришлось обращаться к врачам.

Разве он мог по-другому? Когда среди ночи в очередной раз просыпался от того, что Юра внезапно вздрагивал, чуть ли не подскакивал на кровати. А потом всем телом прижимался к нему и шептал в полусонном бреду:

— Кажется, я тону.

Володя обнимал его и с трудом выдавливал через стиснутое от страха горло:

— Я держу тебя, держу. Спи.

Было тяжело. Не только Юра тогда пил антидепрессанты.

Ангела здорово помогала им вначале, когда познакомила с хорошим психиатром, и потом, когда Юра окончательно пришёл в себя. Без её участия в критические моменты их отношения могли бы развалиться — Володя это понимал и был очень благодарен ей. И, конечно, Юре — за то, что убедил ходить к Ангеле на приёмы даже тогда, когда, казалось, её вмешательство не требовалось.

Подавив тяжёлые воспоминания, Володя вновь посмотрел на ямочки на его щеках и не смог удержаться от того, чтобы не погладить Юру по плечу.

— Что такое? — спросил Юра. Он опустил солнечные очки на нос и встревоженно посмотрел на Володю.

— Ничего. Просто… пожалуйста, никогда больше не обзывай себя. Особенно толстым. Ладно?

— Я же пошутил.