Наездник Ветра

– Это я.

– Рагдай! Мой милый Рагдай! Защити меня!

– От кого? Разве тебе кто-нибудь угрожает?

Она опять стала плакать. В который раз за сегодня? Затем послышалось шевеление, и её проворные руки стали его раздевать. Ему на лицо падали слезинки. Они катились по щекам вниз. И был сверху шёпот вместе с горячим, частым дыханием. У Рагдая возникло чувство, что это всё уже не похоже даже на сон. Он давно не верил, что у кого-то могут ещё найтись такие слова для него. И силы к нему вернулись. Откуда? Этого он не понял вовек.

Глава десятая

Через несколько дней купцы, которые торговали в городе, попросили аудиенции Святослава. Князь принял их. Получив дары и довольно грубо прервав медовые речи, сопровождаемые поклонами, он поинтересовался, что надо. Купцы сказали, что их дела в Доростоле благополучно завершены и они желают покинуть этот прекрасный город, уплатив князю условленные налоги и пошлины.

– Убирайтесь, – пожал Святослав плечами, – только оставьте своих быков. А ослов и мулов можете взять.

– Оставить быков? – вскричали купцы, – помилуй, великий князь! А на чём же мы повезём всё своё имущество?

– На ослах и мулах. Быки вам даже и ни к чему. После вашей встречи с Цимисхием этим бедным ослам и мулам вряд ли придётся тащить на себе большую поклажу.

Купцы разнылись только для виду. Они и без Святослава прекрасно знали о том, что им предстоит. После их ухода из Доростола город решили покинуть и очень многие его жители, обладавшие некоторым достатком. Предчувствуя череду ужасных событий, они надеялись отсидеться несколько месяцев у своей родни в других городах. Князь не возражал. Он требовал только, чтобы оставили лошадей, свиней и рогатый скот. Так и опустел Доростол. На двух его площадях, где прежде шумели рынки, теперь звенело гулкое эхо, если поблизости ошивались греческие танцовщицы.

Иоанн Цимисхий, через заставы которого проходили беженцы, запретил своим воинам изымать у этих людей съестные припасы. Его войскам хватало провизии. Он наладил её поставку со всей Болгарии. Далеко не так замечательно обстояли дела с едой в Доростоле. Князь и его дружинники очень скоро задумались, как пополнить её запасы. Крупы осталось на месяц. Скота набралось достаточно, но пасти его стало негде. Сочные пастбища вблизи города оскудели свежей травой. Ещё бы – пятьдесят тысяч было одних только лошадей! И как их спасать от голодной смерти? Срочно забить весь рогатый скот? Но была жара. Вся княжеская дружина и те немногие доростольцы, которым некуда было бежать из города, не смогли бы употребить столько мяса сразу. Сделав расчёты, князь приказал зарезать триста быков, столько же свиней, восемьсот овец и через послов предложил Цимисхию весь оставшийся скот в обмен на обоз с зерном – зерно есть не просит и для коней, опять же, годиться. Царь неожиданно согласился. Это была последняя сделка двух смертельных врагов в преддверии ада, масштаб которого ни один человек ещё не предвидел.

Дни этой жаркой весны улетали в вечность стремительно и туманно, как звёздный дождь. К середине мая Рагдай уже был настолько здоров, что мог без труда запрыгнуть даже на неосёдланного коня и скакать галопом. Он иногда ходил на залив купаться, обычно – вместе с приятелями и греческими плясуньями. Это были очень большие любительницы поплавать и понырять. Шум от их купания разлетался по всей округе. Золотокудрая Эльсинора, Софья и Епифания также были и гимнофилками. Они плавали и, что самое интересное, загорали полностью обнажёнными, не стесняясь парней совсем. Те, ясное дело, были от них в восторге. Но не Настася. Она поэтому искупалась с Рагдаем лишь пару раз, очень ранним утром, когда бесстыдницы спали и не могли появиться на берегу.

О том, что Рагдай с Настасей стали близки, все, конечно, знали, но обсуждать это дело не считал нужным даже Талут. А что было обсуждать? Такими историями был полон весь Доростол, занятый дружиной и изобилующий красавицами, которые отказались покидать город, послав к чертям и отцов, и братьев, и благоверных своих мужей. Самого Талута вдруг окрутила Агния, и он с ней поселился в маленьком домике возле церкви. Однажды солнечным днём Рагдай и Настася решили зайти к ним в гости. Настасе вовсе и не хотелось этого, но когда Рагдай заявил, что пойдёт один, она всё-таки решила к нему присоединиться.

И что же они увидели, войдя в домик? Примерно то, что и ожидали увидеть – очередную ссору влюблённых. Полураздетая Агния, лёжа на животе поверх скомканной постели, болтала ножками. Вся её изумительная причёска была в полном беспорядке, а восхитительное лицо пылало от гнева. По всему полу была разостлана старая рыболовная сеть. Талут по ней ползал на четвереньках, кое-как связывая разорванные ячейки. Стол вместе с лавкой и табуреткой был отодвинут к окну. На столе стояли кувшин с вином и две чашки. Настася сразу уселась за этот стол. Улыбнувшись ей, Агния опять исказилась злобой и стала кричать на Талута:

– Чёртов дурак! Зачем ты принёс сюда эту сеть? Уже миллион людей тебе объяснили, что рыбу я ненавижу!

– Не ты одна в городе живёшь, – заметил Талут, оттолкнув Рагдая, который нечаянно наступил на сеть, – я знаю людей, которые рыбу любят.

– Вы поглядите на эту тварь! – чуть не задохнулась от злости Агния. Угрожающе наливаясь от самых пяток и до корней спутанных волос ещё более свирепым румянцем, она продолжила, – поглядите на этого негодяя! Видите ли, есть люди, которые рыбу любят! Да что же это за люди, хотела бы я узнать? Наверное, проститутки какие-нибудь? Признайся, признайся, что проститутки!

– Да что ты к нему пристала? – пожал плечами Рагдай, – я, например, тоже рыбу люблю.

Этот аргумент Агния отвергла с усмешкой.

– Ты хоть не делай из меня дуру, – махнула она рукой, – этот безобразник ради тебя когда-нибудь ползал на четвереньках? А ради тебя, Настася? Нет, никогда! Такого ни разу не было! И не будет. Зато он на всё пойдёт ради недостойных, глупых, продажных женщин! Он им готов дарить даже золото!