Наездник Ветра

22
18
20
22
24
26
28
30

Она вновь выпила. Он, глотая слюну, пожирал глазами её точёные ноги с маленькими ступнями, девичьи груди, только слегка прикрытые шёлком, и с ещё большим трепетом – чуть горбатый греческий нос. Глаза у царицы были слегка раскосые, длинные и зелёные, как осока, брови – подвижные, рот – не менее благородный, чем соблазнительный.

– Что думаешь ты об этом мошеннике, Калокире? – полюбопытствовала царица, опять садясь по-китайски. Рагнар её не услышал.

– Ты что, дурак? – взвизгнула она, – ответь на вопрос!

– На какой вопрос?

– Я спросила, что замышляет этот противный и отвратительный Калокир, на твой взгляд? Скажи мне!

– Взять тебя в жёны, – пожал плечами Рагнар. Ноздри Феофано раздулись.

– Подлец! Подлец! И ты не убил его?

– Нет. Я решил, что лучше мне ревновать тебя к этому прохвосту, чем…

– Рагнар, слушай! Мне не до шуток. Что, он хорош собою?

– Неплох.

Она покусала губы.

– А Лев Милентий знает о том, что этот мальчишка готовит переворот?

– Все об этом знают. И все усердно прикидываются дураками. Ведь только один Калокир и может предотвратить вторжение варваров!

– Но ведь руссы посадят его на трон, наденут корону ему на голову!

– Да. И пощадят тех, кто сейчас лизнёт ему руку. На это и весь расчёт.

– А мой муж? Его-то не пощадят! Что ж он согласился на этот план?

– Царица моя! Об этом надо спросить не меня, а мужа. Думаю, логофет ему заморочил голову.

– Невозможно, – произнесла Феофано, осушив чашу и положив её на постель, – логофет, при всей его гениальности, вряд ли сможет уговорить пойти на верную смерть даже идиота!

Спрыгнув с постели, императрица несколько раз прошлась взад-вперёд, шлёпая босыми ногами по мраморным плитам пола. Лицо её выдавало крайнее напряжение мысли. Остановившись, она спросила:

– А где сейчас Никифор Эротик?