Ей плохо. Я вижу и почему-то это чувствую. В грудине скребет так, что самому больно. И вид ее изможденного лица добавляет чувства вины.
Бабка черпает жижу, которую приготовила, маленькой деревянной ложкой. И придержав девочку за подбородок, вливает в рот.
— Давай, маленькая, глотай, — звучит ласково.
Впервые слышу такой тон от бабы Дуси.
— Еще немного, — приговаривает и вливает вторую ложку.
Девчонка морщится, всхлипывает, но глаз не открывает.
— Вот, — возвращает мне пиалу. — Здесь еще на пару раз. Утром дашь и в полдень.
Я снова как дурак киваю.
— А теперь выйди, — командует. — Выйди-выйди, — повторяет, заметив мои сомнения.
Послушно покидаю комнату, но уходить не тороплюсь.
Бабка начинает водить руками над девушкой, что-то говорит на непонятном мне языке.
Припадаю к стене и, закрыв глаза, слушаю ее. А когда все затихает, открываю глаза и вздрагиваю.
— Не отходи от нее. Пока не пройдет лихорадка, глаз да глаз, — баба Дуся стоит напротив меня и дает наставления. — Защиту на руку ей надела. Скажешь, чтобы не снимала. Уж очень она чувствительная у тебя, — мягко улыбается.
Послышалась возня и мы одновременно повернулись на звуки. Пес залез на диван и улегся в ноги Ренаты. Готов уже отогнать и отругать наглого пса, но меня старуха хватает за руку, останавливая.
— Он поможет справиться с хворью. Сам уйдет, когда решит, что больше не нужен. Не ругай его.
— Шаманишь? — наконец, решился спросить.
Молчит.
— Что ж ты деда-то моего не приворожила своими шаманскими штучками? — интересуюсь. Этот вопрос одно время меня очень волновал. Но потом забылось как-то. А сейчас снова все всколыхнулось.
— Приворот серьезное дело, — заговаривает, а в глазах ее мелькают грусть и сожаление. Но быстро пропадают. — Человек должен сам выбирать и принимать решение. А навязывать ему свою волю это неправильно. Убить равносильно, — заканчивает говорить и, развернувшись, идет к выходу.
— Я провожу, куда ты в такую темень? — иду за ней.
ebooksa