Цепляю пальцами мазь и начинаю размазывать по бархатной коже. Камушки позвонков… та еще пытка. Прохожусь по плечам, лопаткам, вниз и в стороны по ребрам и к пояснице. Узкая талия плавно перетекает в округлые девичьи бедра.
Бл@ть!
Накидываю на нее одеяло и выхожу из комнаты. И руки помыть и голову остудить, сунувшись прямо под холодную струю.
Бл@ть!
Накидываю на нее одеяло и выхожу из комнаты. И руки помыть, и голову остудить, сунувшись прямо под холодную струю.
Вернувшись в комнату с холодной головой, сажусь на диван. Пес смотрит на меня, зевает.
— Что, и тебе спать не даю? — усмехаюсь.
Тот что-то невнятное прорычал и отвернулся от меня.
— Не только у меня ночь без сна, — говорю вслух. — Знаешь, не так обидно.
Ложусь. Снова. Рядом с ней. Но уже ближе. Укутываю ее одеялом. Мазь, конечно, удивительно вонючая. И запах, видимо, стойкий. Потому что вымыв руки, я все еще чувствую эту вонь.
Но это сейчас не важно. Главное, чтобы бабка оказалась права и эта хрень помогла девчонке.
— Скажи, — снова раздается рядом.
— М? — не понимаю сразу.
— Как тебя зовут? — шепотом, еле различимо.
— Спи, — отвечаю, но она тянет ко мне руки, переплетая свои пальчики с моими.
Горячие. Боже, когда же спадет температура? Если к утру не станет легче, к чертям собачим повезу в больницу. Насрать на задание…
— Скажи, — всхлипывает.
Прижимаю к себе, она доверительно утыкается носом мне в шею. Ее горячее дыхание опаляет кожу.
Молчу.
— Скажи, пожалуйста, — просит.