– Она сказала, что Шайенн сказала ей и ее друзьям, что вы с Блэр поженились, но это оказалось ложью.
– Чертова Шайенн, – пробормотал я.
– И добавила, что сначала была разочарована, но потом обрадовалась, потому что хочет быть цветочницей на вашей свадьбе.
– Ну, жаль ее разочаровывать, но никакой свадьбы не будет. Но я готов свозить ее поесть мороженого.
– Далековато, но ей бы понравилось.
Несколько минут мы бежали молча.
– Я немного волнуюсь за нее.
Я посмотрел на Коула.
– Почему?
– Она стала больше времени проводить одна в своей комнате, к тому же недавно моя мама зашла туда убраться и нашла письмо ко мне. В нем было много вопросов.
– Вопросов о чем?
– О ее матери. Вещи, которые она, видимо, боится мне задать. Она не хочет, чтобы я злился или грустил.
Мое сердце сжалось от боли.
– Мне жаль, Коул. Это тяжело.
– Я не знаю, говорить ей об этом или нет. Мать считает, что это необходимо, но я беспокоюсь, что нарушу ее личное пространство.
– Да. Это трудный выбор.
– Знаешь, я собираюсь обратиться к психотерапевту. Мне кажется, что это слишком большая проблема, чтобы я смог справиться с ней сам.
– Это хорошая идея.
– Меня также беспокоят физические изменения, происходящие в подростковом возрасте, а еще необходимость отвечать на подобные вопросы.
– Черт, – сказал я, паникуя при мысли о том, что мне, может быть, придется столкнуться с подобным.