Утром Лильян, как это бывает едва ли не каждый день, не может найти свои чулки.
– Иди, я спущусь через минуту, – обещает она, стоя на коленях перед своим сундуком и роясь в нем.
Брок на кухне перебирает семена и саженцы растений, которые Хелена выписала с Санта-Круса: мята, кокос, гуайява, даже ананас.
– Как я должен выращивать все это, если их прежде даже в глаза не видел? – бормочет он, разглядывая листья.
– Да уж лучше заставь их расти, – говорит Дорит. – Госпожа Вестергард велела мне для рождественского ужина приготовить блюда, в рецепты которых входят все эти чужеземные травки-фрукты.
– Спасибо, Брок, за то, что помог мне вчера, – с милой искренностью бросаю я, наполняя серебряную фляжку горячим шоколадом. Наслаждаясь недоуменным выражением его лица, я накидываю свой плащ, помахиваю рукой в знак прощания и вслед за Якобом выхожу из дома.
Он помогает мне сесть в открытый фаэтон, взяв меня за руку, но тщательно стараясь не касаться моей одежды, а потом взбирается на козлы.
Его дыхание паром клубится в воздухе, и он беспокойно застегивает и расстегивает пуговицы на своих перчатках. Я раскатываю поверх своих коленей две толстые шкуры.
– Сегодня я намерен передать письмо со своей просьбой доктору Хольму, – говорит Якоб и достает из кармана белый конверт. – Переписал его пять раз, – с легким смешком сознается он, откашливается и прячет письмо обратно в карман. И я с новой остротой осознаю, насколько он красив.
– Ты действительно считаешь, что когда-нибудь появится лекарство от Фирна?
– Если кто-то и может найти его, то это доктор Хольм, – отвечает Якоб и поворачивается ко мне с горящими глазами. – Когда доктор Хольм опубликовал свое первое исследование, оно многое изменило. Оно помогло людям относиться к магии с меньшим страхом и подозрением, благодаря чему нас стали охотнее принимать на службу в такие дома, как этот. Это был первый раз, когда кто-то дал научный ответ на вопрос о том, что же с нами действительно происходит.
– Кто-нибудь еще пытался найти лекарство? – спрашиваю я, открывая серебряную фляжку, и пар поднимается в воздух, словно джинн, вырвавшийся из кувшина.
Якоб пожимает плечами, задумчиво перебирая вожжи:
– Фирн – это не что-то заразное, подобно холере, что угрожает всему населению, так что с его лечением никто не торопится. Он затрагивает только тех, кто владеет магией и кто в основном из нижних сословий, потому что богатым не нужно пользоваться магией настолько часто, чтобы это стало по-настоящему опасно. Поэтому никто не уделяет большого внимания поискам лекарства. Быть может, некоторые даже считают, что мы заслуживаем Фирна, потому что решаем применять магию.
Я наливаю горячий шоколад в жестяной стаканчик, тщательно следя за тем, чтобы моя рука не дрогнула. Меня все еще страшит такое вот открытое обсуждение магии.
– Но для некоторых магия означает возможность быть нанятыми на службу, получить крышу над головой и еду каждый день, – продолжает Якоб. Его рука касается моей, когда я подаю ему исходящий паром стаканчик, и от этого прикосновения у меня в животе возникает легкий трепет. – Выбор не всегда бывает настолько очевидным.
– Чулки найдены, – победно объявляет Лильян, запрыгивая в фаэтон.
– Отлично, – отзывается Якоб. – Я ужасно рад, что мы снова заговорили о нижнем белье.
Лильян смеется и разворачивает пакет с эблескиверами – пышными круглыми оладьями с ломтиками яблока и моченой брусникой. Я подаю ей стаканчик с горячим шоколадом.
– В особых случаях Хелена сыплет в свое какао щепотку золотой пыли, – говорит Лильян. Я делаю глоток густого горячего напитка, чтобы скрыть внезапный приступ тревоги, когда Якоб трогает лошадей с места. Мы в пути. Всю последнюю неделю я только и думала, что об этой поездке, снова и снова вертя в голове слова Якоба, сказанные на льду пруда и в библиотеке.
ebooksa