Руна замолчала, когда официантка принесла поднос с чашками кофе и двумя тарелками, на которых громоздились огромные бургеры вместе с щедрой порцией картофеля фри. Оставив еду на столе, девушка пожелала приятного аппетита и удалилась.
Воспоминания о прошлом напрочь заглушили голод, поэтому Руна решила пока выпить кофе. Рейнар, взяв с подноса чашку, последовал ее примеру: вероятно, он расценил, что жевать с аппетитом бургер в то время, как его напарница рассказывает о смерти родителей, будет не совсем правильно, даже несмотря на привычное для него амплуа бесчувственной сволочи.
Руна сделала глоток горячего кофе: напиток оказался таким же горьким, как и ее история. Обхватив чашку руками, Руна ощущала, как приятное тепло разливается по окоченевшим пальцам. Она взглянула на Рейнара: отпив кофе, он поморщился.
– Ну и пойло, – пробормотал он.
Руна сделала еще глоток, пытаясь распробовать вкус кофе, но не смогла: все ее чувства словно онемели. Держа чашку в руках, она смотрела на черную жидкость, в которой отражался свет потолочных светильников, и ей казалось, что точно такая же субстанция – темная, горькая, жаркая – растекалась по ее телу с того момента, как погибли ее родители. Наконец, Руна продолжила свой рассказ:
– Спустя короткое время отец вернулся в гостиную – с пистолетом в руке. Он работал полицейским и поэтому держал дома оружие. А затем произошло то, что навсегда изменило мою жизнь: отец со стеклянным взглядом нацелил пистолет на маму… Она только и успела мне крикнуть:
Рука с чашкой задрожала, и Руна вернула ее на блюдце, надеясь, что Рейнар не заметил этого мимолетного проявления слабости. Последний раз она рассказывала о смерти своих родителей Аданне – это было пять лет назад, когда девушки познакомились во время учебы в Академии. Поздним вечером они сидели в тесной, но уютной комнате общежития, за окном шел дождь, и Руна, закутавшись в плед, со слезами на глазах, сдавленным от рыданий голосом рассказывала подруге о том, как погибли ее родители. В тот вечер Аданна обнимала подругу, успокаивала ее – и заснула вместе с ней в кровати, ласково обнимая.
Но сейчас, в этом богом забытом придорожном кафе, где Руна раскрывала душу перед человеком, которого считала врагом, она не могла рассчитывать на слова поддержки и теплые, успокаивающие объятия. Напротив нее сидел человек с холодным взглядом и непроницаемым выражением на красивом лице. Он слушал ее историю внимательно, но как будто бы отстраненно – либо же искусно делал такой вид.
– Отец застрелил маму на моих глазах. – Руна убрала руки под стол, чтобы Рейнар не увидел, как сильно они задрожали несмотря на все ее попытки сдержать внутреннее волнение. – Я успела спрятаться в шкафу и оттуда через щель в дверях увидела, как отец, постояв какое-то мгновение над телом мамы, поднес пистолет к своему виску и сделал выстрел.
Самая тяжелая часть рассказа осталась позади, и Руна непроизвольно с облегчением выдохнула.
– Твой отец был криптоморфом? – спросил Рейнар.
– Нет. – Руна покачала головой и твердо сказала: – Но я знаю точно, что он совершил эти действия
– Что ты имеешь в виду?
– Когда я выбралась из шкафа и подошла к родителям, я почувствовала на себе чей-то взгляд – словно кто-то буравил мой затылок. Дрожа от шока, я обернулась и увидела за окном человека. Я не успела рассмотреть лицо: поняв, что его заметили, человек тут же скрылся.
Руна замолчала и прикрыла глаза. Перед мысленным взором появилась картина, которая преследовала ее в кошмарах несколько лет: тела мертвых отца и матери на полу, а за окном – озаренное северным сиянием небо и силуэт таинственного человека. Руна навсегда запомнила его взгляд…
– Ты считаешь, что это был криптоморф. – Голос Рейнара вернул Руну в реальность.
– Он управлял действиями моего отца. – Руна кивнула. – Заставил его застрелить маму. А затем заставил отца совершить самоубийство.
– Почему же криптоморф не приказал отцу убить тебя?
Рейнар озвучил вопрос, который мучал Руну все эти годы. Ответ на него она не знала, поэтому просто пожала плечами.
– Я понятия не имею, кем был этот человек и какие цели преследовал. – Руна взяла длинный ломтик картошки фри и обмакнула его в томатном соусе. – Полиция не обнаружила следов проникновения на территорию нашего загородного дома, а на лужайке под окнами гостиной не было отпечатков обуви.