– То есть, тебе не поверили?
– Нет. – Руна покачала головой. – Официальная версия следствия гласила: мой отец, будучи полицейским, не справился со свалившимся на него стрессом из-за пандемии КРИМОР и всплеска криминальной активности со стороны криптоморфов, поэтому в результате кратковременного помутнения рассудка застрелил жену и покончил с собой.
Руна без особого аппетита приступила к еде, отправив в рот ломтик картошки фри. Рейнар явно воспринял это как сигнал того, что самая серьезная часть рассказа осталась позади, и теперь можно наконец-то набить живот: он схватил бургер и впился в него зубами.
– Но ты все равно считаешь по-другому, – неразборчиво проговорил Рейнар с набитым ртом.
Руна припечатала напарника взглядом и медленно проговорила, чеканя каждое слово:
– Действиями моего отца управлял криптоморф.
– За годы пандемии КРИМОР каких только криптоморфов не появилось, но, насколько мне известно, еще ни у одного из них не было выявлено способности к управлению действиями другого человека, – с невозмутимым видом парировал Рейнар после того, как проглотил кусок бургера.
– То же самое мне сказали в полиции. – Руна машинально взяла салфетку, чтобы промокнуть губы, но вместо этого непроизвольно сжала ее, как только воспоминания захлестнули ее с новой силой. – Открыто никто про это не говорил, но детективы дали мне понять, что в полиции посчитали мой рассказ о таинственном криптоморфе попыткой обелить поступок отца.
Рейнар о чем-то задумался после слов Руны, а потом, словно озаренный внезапной догадкой, удивленно вскинул брови и пытливо посмотрел на напарницу.
– Давай попробую угадать: твой отец работал в полиции, а его напарником в те времена был Конрад Острон, наш нынешний шеф в Департаменте?
Руна молча кивнула, и Рейнар, явно довольный своей прозорливостью, сделал очевидный вывод:
– Конрад Острон – единственный человек, который поверил в твой рассказ про криптоморфа.
– Да. – Руна отложила смятую салфетку и вновь посмотрела в окно: все та же чернота, озаряемая редкими фонарями проезжавших по шоссе машин. – Других родственников у меня не было, поэтому после смерти родителей я попала в приют. Через год я узнала, что правительство собирается открыть Департамент Противодействия.
– И работа в Департаменте стала твоей целью?
– Не просто целью, а настоящей мечтой. – Руна грустно улыбнулась. – Как только мне исполнилось семнадцать лет, я поступила в Академию при Департаменте. Конрад Острон знал об этом, но ни разу не помог мне во время учебы – впрочем, я никогда не просила его о помощи, потому в ней не нуждалась.
Рейнар ухмыльнулся и с едва скрываемой издевкой сказал:
– Ну конечно, ты же у нас лучшая выпускница Академии!
Руна пропустила мимо ушей замечание напарника: за двое суток работы она уже успела понять, что Рейнар отпускал едкие комментарии скорее по привычке, чем из искреннего желания обидеть собеседника. Поэтому вместо того, чтобы в очередной раз сделать ему замечание, Руна обхватила ладонями чашку кофе и твердо сказала:
– Я стала лучшей, потому что мечтала о том дне, когда наконец-то смогу защищать людей от криптоморфов.
– Не лги себе. Ты просто хочешь найти криптоморфа, который убил твоих родителей.