– Я так рада, что ты приехала, несмотря ни на что! Ты так хорошо выглядишь, и не передать словами, как я волновалась за тебя! – Она обеспокоенно схватила меня за руку и сжала её, продолжив своё щебетание:
– Это так много для меня значит, мы в последний раз виделись в больнице… после того… – Некогда лучшая, да и, по сути, единственная подруга замялась. Что же ты, после твоей неудачной попытки убить меня, наверняка с подачи муженька. Впрочем, все карты сегодня лягут на стол, – После твоего, слава богу, не свершившегося суицида, – решилась она сказать абсолютную, но, видимо, такую удобную ложь для неё – те таблетки… до сих пор жалею, что оставила их в ванной, в шкафчике. Я замечала твоё изменившееся настроение, но никогда бы не подумала, что ты решишься на такое. – Она растерянно подняла взгляд и всматривалась в моё удивлённое лицо. Это они с Джозефом такое придумали? Ловко, ловко. Я почти поверила. За этим увлекательным разговором мы подошли к её дому. И если до этого момента, моё лицо выглядело лишь удивлённым, то теперь оно выражало полное недоумение, а сама я практически споткнулась об собственную упавшую на белый гравий челюсть. Джо, в сером свитере и с распущенным волосами тоскливо смотрел в нашу сторону, прислонившись к деревянным перилам.
Уже пройдя внутрь коттеджа, я чувствовала себя, словно осенняя муха, которая, готовясь к продолжительному сну, была совершенно бесцеремонно разбужена неожиданно нагрянувшим теплом. И вот она жужжит своими маленькими прозрачными крылышками и беспомощно бьётся в оконное стекло. Видит залитую лучами солнца улицу – а покинуть эту четырёхстенную коробку не может. Мои ощущения были схожи с чувствами этого насекомого. Я всё ждала, когда моё надоедливое жужжание и попытки выбраться наскучат моим… некогда близким людям и меня просто-напросто прихлопнут. Я даже зажмурилась, правда, лишь на мгновение, но этого краткого момента хватило моим дорогим друзьям, чтобы их физиономии исказила гримаса фальшивого беспокойства. Ева осторожно дотронулась до моего предплечья лишь кончиками пальцев и негромко поинтересовалась:
– Элис… Ты в порядке? Может воды принести? – Взгляд зелёных глаз, казалось, был наполнен неподдельным беспокойством. Лживая предательница! Я больше ничего не приму из твоих рук, Иуда. Моё выражение лица в который раз напугало подругу, и она молча, выставив ладони перед собой, отступила.
Муж, до этого усердно изображавший предмет интерьера, ожил и выдвинулся в центр зала. Запустив пятерню в волосы, он пропустил сквозь пальцы свои непослушные пряди, скорее с усталостью, чем стараясь произвести впечатление, как могло показаться случайному наблюдателю, Джо поднял с кофейного столика конверт. Белый, чем-то напоминавший тот, что я обнаружила в трамвае Эйча. Хотя все конверты похожи.
– Узнаёшь? – Глухо произнёс всего одно слово Джозеф, протягивая мне бумажный прямоугольник.
– Я должна быть знакома со всеми бумажными конвертами в Лондоне, по-твоему? – саркастично бросила я, забирая при этом подрагивающей рукой предложенное письмо, или что там скрывалось внутри. Но и заглядывать в конверт не имело никакого смысла:
– Это ужасно, осознавать всё заново, наверное, в твоём разуме немыслимая путаница. Просто позволь тебе помочь во всём разобраться, – муж по-прежнему сжимал мою хладную длань и выжидающе смотрел своими невыносимо голубыми глазами. Что я должна была на это ответить? Но лишь один вопрос крутился в моём отказывающем мозгу:
– Почему она? Почему Ева, Джо? Я что, хуже? – Даже целых три вопроса. Мой благоверный горько вздохнул и печально промолвил:
– Элис… – И продолжил смотреть на меня. Сознание цеплялось за голос мужа, как за утопающий за соломинку, прежде чем окончательно сдаться подступающей темноте.
Часть 4 Интроверсия
Глава I
Последствия
Я возвращалась от доктора Белл окрылённая, чувствуя, что та струна, натянутая до предела и продетая через моё сердце, наконец ослабла, а, может быть, и вовсе исчезла. Я оставила на столе психотерапевта мой последний стих, который написала после окончательного слушания, по делу о нашем с Джо разводе. Мой адвокат, бесстрашный мистер Гарсия, влетел в кабинет светловолосого доктора, едва не сбив меня при этом с ног, не здороваясь и даже не удосужился принести извинения. Я быстро пробежала путь от кабинета до выхода из клиники, рискуя сломать себе шею, так как табличку «мокрый пол» я, как всегда, не заметила.
Телефон в кармане угрожал покинуть своё местонахождение из-за непрекращающейся вибрации. Перестав изображать балет на вымытом влажном кафеле, я устало сдула выбившуюся из хвоста прядку и ответила на звонок:
– Я уже лечу, прости, сеанс затянулся! – Запыхавшись, крикнула я в трубку.