— Да пошли вы все!.. — вдруг закричал Борис Николаевич и бросился вперед, низко опустив голову.
Вот до стены осталось совсем немного…
Четыре шага…
Три…
Два…
Один…
Раз! Он едва успел выбросить руки вперед и затормозить. Прижался щекой к прохладным обоям. Беззвучно заплакал. Не смог. Ничего не смог…
— Что с вами? — встревожено спросили Бориса Николаевича.
— Ничего, — устало отозвался он.
— Может быть, врача?
— Не нужно.
— Вы уверены?
Борис Николаевич не ответил — да и кому отвечать, этим бездушным динамикам под потолком?! — оттолкнувшись руками от стены, он направился к кровати. Рухнул и замер…
Тряпка, самая настоящая тряпка. Не смог.
Борис Николаевич вдруг криво усмехнулся. До него только сейчас дошло, что где-то далеко-далеко от того места, где он сейчас находился, несколько мгновений назад то же самое случилось и с НИМ. Пусть ОН не бросался на стенку, пусть не думал обо всем том, о чем ломал голову Борис Николаевич, пусть… Допустим, что этого не было. Но случилось другое. Обязательно случилось!
Сильный, всемогущий человек вдруг испугался и неожиданно ощутил себя маленьким, слабым и беззащитным. Игрушкой в руках окружающего мира. Именно — в миллионах, миллиардах рук, которые могли делать с ним все что угодно.
Подумав об этом, Борис Николаевич заснул — тотчас, в одну секунду, — и, может быть, впервые это был сон успокоившегося человека…
Рано утром его разбудили и велели поторопиться.
— Вставай-ка, Борис, свет, Николаевич! — прогудел как в бочку всегда добродушный, по-медвежьему широкий Олег Михайлович — новый, так сказать, «куратор» бывшего майора.
— А… Чего? — вскочил с кровати Борис Николаевич, обнаружив, что так и заснул вчера в одежде, не раздеваясь.