Софочка

"Это защитная реакция организма…" промелькнуло у неё в мозгу. "Стрессовые гормоны стимулируют силы, чтобы бороться и выжить…"

– Нет, девочка, – шепнул он страстно. – Ты просто действительно ОЧЕНЬ хотела этого…

У Софи голова пошла кругом; неожиданность случившегося, страх, возбуждение от звука его нежного голоса, его умелые ласки…

А когда он ухватил губами её ухо, именно не поцеловал, а перебирал, словно массировал, она потеряла себя, полностью отдавшись тому инстинкту, который не зря называют ""основным""…

… Софи немного пришла в себя и взглянула на Глеба, который стоял неподвижно, переводя дыхание.

– Что, девочка, понравилось? – произнёс он в точности, как в её сне. – Ничего, повторенье – мать ученья, а вам, как психологу, надо было бы помнить, что нехорошо провоцировать людей…

Орлов развернул её, теперь уже прижав её к поверхности стола не спиною, а грудью и животом.

Она не "вырубилась" больше, но, ахая от наслаждения его мощными движениями, чувствовала – словно бурная речка уносит её неизвестно куда…

…Он наконец отпустил её, и Софи съехала на пол, совершенно оглушённая, а он подцепил медальон-зеркало дулом револьвера и кинул ей.

– Оденьте, если не хотите, чтобы кто-то другой проделал бы с вами нечто подобное.

Он достал мобильник.

– Миссис Чёрнсын. Я только что вые*** Софочку Бельскую. Да!

"А не тебя, размечталась!" подумал он, прикрывая глаза на секунду.

– Всё записано, сообщайте в полицию. Я еду домой. Даже не пытайтесь меня задержать.

Он выключил мобильник и шепнул, склонившись к Софи, по-прежнему очумело сидевшей на полу, но уже с ожерельем на шее.

– Мы вас в дом к себе взяли, а вы нам жизнь сломали! – произнёс он с горьким упрёком. – А не убил вас не только и не столько, потому что Франсин умоляла меня это не делать. Но ТАК меня бы попытались арестовать ещё раньше, может даже на подходе к дому. А я хочу попрощаться с женой по-человечески…

– Мистер Орлов… – пролепетала она.

– О дура! – Он заметил, что медальон весит поверхностью зеркала НАРУЖУ, а не к КОЖЕ. Морщась, поскрипывая зубами от боли, он быстро перестегнул ожерелье, выпрямился и направился к двери.

– Глеб! – закричала она, вставая на четвереньки, но не в силах подняться.

Он вышел, не оглянувшись.