Гарсией. Снял деньги с вкладов, тряхнул должников, повысил распространителям дневной план выручки, продал запас банковского золота по крайне невыгодной цене – лишь бы успеть к концу недели.
Не сделай он этого, сейчас не сидел бы в мягком кресле с теплой салфеткой на щеках.
Парикмахер повязал вокруг похудевшей шеи Пса белую накидку и прошелся по густым темным волосам мокрой расческой. Панкрасио доверял этому человеку не только свою шевелюру. Парикмахер был полезен, через него стекались к Псу нужные сведения, выболтанные во время стрижки невнимательными посетителями, а сам брадобрей был нем как рыба, когда дело касалось секретов Панкрасио. Но будет ли он так же полезен, когда Перро не сможет платить?
В этот раз он сумел щедро оплатить услуги своих приближенных и охраны. А вот на оплату труда фасовщиков и работников на перевалочных пунктах уже не хватало. Панкрасио знал, что Грасо и Лопес уже обхаживают его людей и плантаторов, пытаясь переменить к себе. Что будет, если в следующем месяце он не сможет заплатить даже охране? Убьют его, пристрелят, как шавку или передадут в руки конкурентов, чтобы те повеселились вдоволь?
От этой мысли Панкрасио нервно дернулся, опытный парикмахер вовремя убрал ножницы. А может быть, он уже пошел на содержание к Грасо или Лопесу? В последнее время Хорхе стал носить дорогие рубашки, это подозрительно.
– Ты стал завзятым модником, Хорхе, – заметил Панкрасио непринужденно. – Сколько стоит твоя рубашка?
Парикмахер замер с расческой в руке, натянуто улыбнулся:
– Это все из-за синьоры Осорио. Она дама требовательная, хозяйка шляпного салона. Я за ней ухаживаю, но соперники не дремлют. Пришлось разориться на новый гардероб.
– Даришь ей цветы, украшения? – продолжал расспросы с фальшивым благодушием Панкрасио.
– Да она цветов не любит, говорит, что чихает от них, – Хорхе с тревогой наблюдал, как Перро берет со столика остро наточенную бритву. – Украшений не дарю, сразу предупредила чтобы и не пытался. Она, мол, женщина порядочная и сама себе хозяйка.
Пёс засмеялся:
– Она умна, эта синьора Осорио. Бережет твои денежки, чтобы наложить на них руку после свадьбы! Ну, хоть в ресторан она с тобой соглашается пойти?
– Да, синьор, в ресторан мы ходили, – отступил на полшага парикмахер, не сводя глаз с бритвы.
– В "Белый олеандр"? – прищурился Пёс.
– Нет, нет, что вы, синьор! Такой ресторан мне не по карману!
– Что это ты пятишься от меня как рак, Хорхе? Вырастил такие длинные руки, что стрижешь на расстоянии? Или тебе противно ко мне прикасаться? Или, может, страшно посмотреть мне в глаза? Говорят, предателям страшно смотреть в глаза тем, кого они предали!
Пес отлепил со щек салфетки, бросил в угол, поднялся из кресла и двинулся на Хорхе. Бритва порхала у него между пальцами стальной бабочкой, сверкала в свете ярких ламп голодным блеском.
– Синьор, прошу вас, синьор! – залепетал парикмахер, закрываясь руками.
Бритва в ловких пальцах Панкрасио метнулась к груди Хорхе и тот зажмурился от страха, вскрикнул.
Холод коснулся его груди, Хорхе уже прощался с жизнью и тихо скулил от ужаса, ожидая страшной боли, но ее не было. Парикмахер открыл глаза, шумно выдохнул – пострадала только его рубашка, теперь вся передняя часть, нарезанная на ленточки, жалко свисала вниз. Перро искромсал ее, не задев тело, но от этого было только страшнее. Хорхе всхлипнул и умоляюще сложил руки:
ebooksa